Рецензии

Удивительная манера съёмки не позволяет оторвать глаз: камера вальсирует, легко, плавно, непрерывно. Это первое, что я отметила для себя. Фильм совершенно очаровал своей простотой и классической выверенностью каждого кадра, и при этом - порядок повествования, замысловатый, интригующий.

Красота наполняет каждую сцену, и когда время от времени видишь так любимое режиссером море, то кажется что из-за технических неполадок снимали не там, а в раю. Здесь есть о чём подумать и из чего черпать вдохновение для собственного творчества: думаю, подобные фильмы называют 'хрестоматийными'. Диалоги, кстати - тонна чистых переживаний героя, и, соответственно, зрителя, однако, философский настрой был бы не лишним - это всё ж не 'адреналин'.

Драма

Известный писатель Александр (Бруно Ганц) узнаёт о том, что ему осталось жизнь всего один день.

Ничего я не смотрел у известного греческого постановщика Тео Ангелопулоса и решил начать с картины, которая принесла ему Золотую пальмовую ветвь. Как оказалось, я сделал правильный выбор.

Сильная философская картина кому-то, конечно, может показаться затянутой и скучной, в отличие от более попсовой и выдавливающей слезу картины «Достучаться до небес», вышедшей годом ранее и имеющей схожий посыл, однако фильм Ангелопулоса несравнимо сильнее и интереснее. Почерк постановщика по началу напоминал мне работы Андрея Тарковского и Райнера Вернера Фассбиндера, однако к концу ленты я почувствовал именно тот самый стиль Ангелопулоса, за который его любят и признают. Помимо главного приза, картина получила приз христианского (экуменического жюри), что закономерно ввиду её по-христиански правильного посыла. А в борьбе за главный приз в Канне «Вечность и один день» обошёл явного фаворита фильм «Жизнь прекрасна» Роберто Бениньи, который получил в итоге гран-при.

Фильм наталкивает на естественные размышления о том, чем бы каждый из нас занимался в свой последний день, о чём бы вспоминал, кого бы навестил, какие бы посетил места. Главный герой фильма принял достаточно необычное решение и решил посвятить его албанскому мальчику, нелегальному беженцу. С какой-то стороны его можно понять, потому как чувство проявления любви к ближнему, а тем более к далёкому ближнему, это ни с чем не сравнимое ощущение, которое подарит покой и умиротворение перед отправлением в последний путь.

7,5 из 10

Я уже успел привыкнуть к тому, что Золотая пальмовая ветвь – это знак качества. Синоним хорошего кино. Но этот фильм – исключение. Собственно говоря, посмотрел я его только из-за главного приза в Каннах, с творчеством Ангелопулоса я знаком не был. А после него и не хочется продолжать знакомство с режиссёром.

Сюжет рассказывает о старом писателе, которому осталось жить всего один день (причём об этом он узнаёт не от врачей, а каким-то странным способом, облизывая губы). Проезжаясь по городу, он находит албанского мальчика, и спасает его от облавы полиции. Затем спасает его вновь, теперь от торговцев людьми. Теперь писатель хочет помочь мальчику. Но, довезя его до границы с Албанией, Писатель убегает вместе с мальчиком. Затем он водит его повсюду с собой.

Сюжет, в принципе неплохой, но реализация сильно подвела. Можно было сделать трогательную драму, но у Ангелопулоса были на этот счёт другие взгляды. Он сделал политизированное и фестивальное кино. Его фильм получился нудным, мрачным и неинтересным. Уже вначале идут два нудных и псевдофилософских монолога писателя и его дочери. И они задают тон всему фильму. И вообще досмотреть его я смог лишь с четвёртого раза.

Балканы всегда были горячей точкой. Там всегда разгорались межрелигиозные и межнациональные конфликты. Это продолжается и по сей день. Косово – яркий тому пример. Неудивительно, что внимание Западной Европы приковано к полуострову. И, похоже, что Ангелопулос решил поспекулировать на этом внимании. Он снял то, что хотели увидеть. Албания в этом фильме – страна варваров. Даже Греция и та выглядит мрачно. Торговля людьми, бандитизм и прочее. И Европейцы в эти сказки о диких нравах охотно верят.

Вручение приза, этой ленте меня, мягко говоря, удивило. Если приза экуменического жюри Вечность и один день всё-таки заслуживает, то Золотую пальмовую ветвь - нет. Удивительно, что такие выдающиеся кинодеятели, как Мартин Скорсезе, Кьяра Мастроянни, Эммануэль Беар, Жан-Пьер Жене, Сигурни Уивер, предпочли эту картину, фильму Жизнь прекрасна Роберто Бениньи. Но это всё-таки закономерно, Ангелопулос снял кино с прицелом на Канны.

Кино – это, прежде всего искусство, а не средство политики. Но очень часто кино используют именно так. Пытаются с помощью важнейшего из искусств повлиять на людей, навязать свою точку зрения. Часто режиссёры снимают не для зрителей, а для критиков, фестивалей и наград. Вечность и один день из таких фильмов. С художественной точки зрения – это слабый фильм, но с гуманитарной это уже не так.

Жаль, из фильма могла получиться проникновенная драма. Но, увы, это не так. Теперь уже к Каннскому фестивалю относишься не так уважительно, а к лауреатам Золотой пальмовой ветви уже относишься настороженно. Хочется верить, что таких огрехов жюри Канн не будет допускать таких огрехов, и на фестивале будет побеждать только хорошее кино. Настоящее кино.

Самая доступная для широкого зрителя картина Ангелопулоса «Вечность и один день» не стала художественным откровением, тем более в сравнении с предыдущей – подлинным шедевром «Взгляд Улисса», своей сложностью оттолкнувшей даже каннское жюри, которое предпочло ей в основном конкурсе более понятный «Андеграунд» Кустурицы, однако, все же вручило режиссеру два утешительных приза. Спустя же три года жюри захотело исправиться, наградив Ангелопулоса за следующий его фильм. Несмотря на название, лента не является экранизацией прославленной пьесы Милорада Павича, представляя собой гуманистическую вариацию гедонистической хита проката 1997 года «Достучаться до небес». Тем не менее, все черты стиля Ангелопулоса налицо и здесь: уныло-меланхоличная атмосфера, вязкий ритм, долгие планы-эпизоды под позднего Тарковского и Антониони, участие в создании сценария Тонино Гуэрра.

В то же время данная лента Ангелопулоса не теряет сюжетной нити в хитросплетении образов и символов европейского безвременья, певцом которого с рубежа 1980-1990-х и стал греческий режиссер. Внятный нарратив при всей растянутости экранного времени позволяет посмотреть и понять «Вечность и один день» и широкому зрителю, а отсутствие совсем уже убийственной тоски, которая отличала «Пчеловода» и «Пейзаж в тумане», позволит даже синефилу в состоянии затяжной грусти хоть немного приободриться. Зная эстетическую силу музыки своего постоянного композитора Елены Караиндроу, режиссер, как сокровище, приберегает ее для более эффектных эпизодов, становящихся чистой поэзией звука и смысла. Однако, как и в «Пчеловоде» или «Прерванном шаге аиста», здесь музыка звучит не постоянно, что сильно вредит этим картинам Ангелопулоса.

Будучи не в состоянии даже при участии Гуэрра насытить реальной конкретикой абстрактные символы, постановщик заставляет не только главного героя (ему можно, он – писатель), но даже детей изрекать напыщенные, псевдопоэтические фразы, иногда работающие, когда, например, ребенок сталкивается со смертью. Однако, в целом диалоги оставляют ощущение напыщенного пустословия, редко когда выстреливающего поэтически (например, в сценах воспоминаний героя). Изо всего этого «Вечность и один день» получился одним из самых неровных фильмов у Ангелопулоса, пытающихся сочетать доступность и сложность как-то совсем уж непрофессионально. Несмотря на это, последние минут двадцать режиссеру удались: зритель уже не смотрит на часы, ожидая финала, а погружается в него.

После просмотра «Комедиантов», «Пчеловода», «Пейзажа в тумане», «Прерванного шага аиста» и «Вечности и одного дня» складывается стойкое впечатление, что «Взгляд Улисса» был лишь одиночной победой Ангелопулоса на долгом пути художественных поражений. Ведь даже при чуждости лично мне его эстетики не могу не признать концептуальной и символической целостности этой великой картины о судьбе кино и европейской цивилизации. Когда же греческий режиссер высказывается более глобально о жизни вообще, получается помпезно и пусто. Даже сотрудничество с Гуэрра не спасает его фильмы от ощущения особого содержательного вакуума, в который они, как турбина, всосали раннего Звягинцева в «Изгнании».

С другой стороны и поздние фильмы Владимира Наумова, снятые также по сценариям Гуэрра, тоже получились путанными и символически перегруженными, то есть вполне можно сказать, что одного участия в создании картины Тонино Гуэрра не достаточно для художественного успеха картины. Для этого нужна еще и рука великих итальянцев – Феллини и Антониони, либо Тарковского, которым Ангелопулос, скажем прямо, и в подметки не годится, хоть он и снял за всю жизнь один бесспорный шедевр.