Рецензии

-Бабушка, почему у вас такие большие зубы?
- А это что бы скорее съесть тебя, дитя мое!

Шарль Перро, Красная Шапочка

Как-то не так давно была не большая деревня с названием Кромер. На окраине ее, в лесу неподалеку жили волки. Старший Габриэль и совсем еще юный Сет. Жили они отдельно от стаи, гуляли по полям и озерам, говорили о многом. И в какой то момент осознали что любят друг друга. И если бы не юность второго и не зло людей то… сказки бы не было.

Фильм аллегория довольно четко отражает картину современного общества. Гоня и ненавидя волков он превозносят себя над ими с одной стороны и боятся их с другой. Люди в фильме, каждый человек имеет пороки, при чем не шуточные – такие как намеренье убить, гипертщеславие, обман, равнодушие к смерти близких, ненависть, педофилия и прочее прочее. Но при том все свои невзгоды они объясняют волками, в них видят главную угрозу их далеко не счастливой жизни.

Рассматривая тему волка. Почему автор выставил гомосексуализм в волчьей шкуре?

Несколько предположений:

1. Элементарное, т.к. большинство канонов сказок использует волков в изображение угрозы для героя.

2. С другой стороны, углубляясь в историю символа. Волк был символом похоти, хитрости, ереси. Что еще лучше олицетворяет современное отношение к геям как разносчикам различных болезней.

Техническая сторона картины плоска. Но то что нельзя просить мейнстриму, в артхаусе можно списать. Потому и длинные монтажные кадры с одной точки не мешают восприятию лирики картины. Конечно же необходимо учесть и то что страна производитель – Великобритания и то что фильм далеко не на рядового зрителя. В защиту оператора скажу что очень много кадров снято на натуре и композиция мне очень понравилась. И хоть актерская игра оставляет желать лучшего, в общем и целом герои обозначены по канонам сказки с театральностью и гротеском. Есть здесь и абсолютное зло, и невинность и жертва. И в то же время в этой аллегории нет абсолютного добра. Вместо этого те кто приняли себя и раскаялись.

Возможно кто то не поверит в эту сказку или скажет что тема довольно избита и манера слишком наигранна. Но сама заявка, постановка картины, ее чистота и сказочность не может не привлечь внимания. Кстати о внимании, рассказывает сказку Бой Джордж.

10 из 10

Помните «Умом Россию не понять…» и все остальное в этом же духе? Помните? Так вот, про кино Великобритании можно сказать приблизительно этими же тютчевскими строчками. Ну, или хотя бы про сценаристов Мэттью Рида и Чарльза Ламберта – создателей сказочного опуса о толерантности и гуманности в отдельной мелкой английской деревушке, рассказанного голосом небезызвестного Боя Джорджа.

Окромя голоса того самого Боя, который Джордж, имеем на экране двух красавцев Сета и Габса в исполнении андрогиноподобного Ли Уильямсона и более сурового Джеймса Лейтона. Оба они – волки, которые… А дальше стоит слушать внимательно, чтобы затем не переспрашивать, если вам покажется то, что написано в аннотации к картине бредом. Так вот. В окрестностях деревушки под названием Кромер живут два волка. Живут тихо - мирно, если не считать пары ограблений и ссор между собой. Но жителям они, которые по идее сильно отличаются от людей, покоя не дают. Местные считают, что волки опасны, что они – дьявольское отродье, и – самое интересное – они едят старушек. Почему именно старушек – неясно, но для сюжета немаловажно, ибо две гувернантки решили, с целью завладеть состоянием, избавиться от своей хозяюшки, а все вину свалить на тех самых волков. Сюжет завертелся.

И вертелся бы он дальше, если бы у Уилла Гулда был бы побольше бюджет картины, да идеология не такая прямолинейная, что называется «в лоб». Ну, а что вы хотели? 1998 год на дворе – Англия еще не знает, что ее ожидает принятие закона о гей-браках, поэтому мужскую любовь надо замаскировать под волчью, а то, что обсуждаемые проблемы остались на уровне «родители узнали и выгнали из дома», то это ничего страшного – авось зритель не догадается.

Но зритель, конечно, догадывается. Не догадаться – нет возможности. Сценарий прямолинеен и примитивно понятен с первых кадров фильма, чему особенно служит миловидная физиономия Ли Уильямсона, который, то ли еще от модельного бизнеса в ту пору не отошел, то ли действительно вжился в роль пассивного гея. Во всяком случае, выглядит его герой вполне убедительно.

В итоге имеем странноватую сказку, снятую без единого спецэффекта (там даже волки – это люди в шубках, к которым пришиты хвосты) и с очень стандартным сюжетом. Эдакий повествовательный ринг, где как всегда рьяные христианские ценности и мораль борются против всего того, что вылезает за их рамки. Тайное всегда становится явным, зло будет наказано, но с подобной тематикой еще ни один фильм не оканчивался на 100% хорошо, так что готовимся сочувствовать, сопереживать и искать глубинное понимание того, почему Англия все-таки одна из самых толерантных стран в мире и там журналистов не забивают ногами у подъезда собственного дома, а правительство старается дать народу жить, а не протаскивает каждый год закон, который без зазрения совести нарушает права человека.

На первый взгляд «Волки Кромера» могут показаться не только самым абсурдным фильмом, касающемся гомосексуальности, но и самой нелепой их когда-либо снятых пародий на Красную Шапочку.

Принадлежность к волчьей стае обозначается в фильме короткой шубкой с приделанным к ней хвостом, а само слово «волк» является эвфемизмом, что возвращает нас к тематике фильма. Сету, главному герою, предстоит разобраться с тем, хочет ли он быть волком и может ли он им не быть. Габриэлю - наставить Сета на путь истинный, разобраться со стаей, не желающей принимать чужака. И в дополнение к проблемам внутри стаи добавляется новая, куда более страшная - агрессия людей, неприятие.

Эта история сплетается с другой. Две служанки убивают свою госпожу, сваливая это на волков, запуская механизм, который, раскрутившись, ударит и по Сету с Габриэлем. Не стоит забывать, что волки в фильме не являются обычными волками, а потому они не режут скот, а «разрушают священный институт брака и стоят против закона Божьего». Последнюю монету в копилку фильма кладет самый ярый ненавистник волков, священник, не допускающий иного к ним отношения.

Вот и получается, что «Волки Кромера» с изрядной долей черного юмора освещает основные проблемы, которые затрагивают гей-фильмы. Осознание себя, несоответствие общественному мнению, ненависть окружающих, с которой приходится бороться, обвинения, выдвигаемые противниками и, наконец, ненависть к тому, что не хочешь замечать в себе самом.

Еще в начале фильма маленький мальчик задает вопрос, попадают ли волки в рай. И «Волки Кромера» дают однозначный и утвердительный ответ. Если вы конечно верите в рай, чью атмосферу передает белая комната и жизнеутверждающая музыка. И если не относитесь ко всему чересчур серьезно.

6 из 10

Красные Шапочки рано или поздно вырастают и превращаются сперва в красных девиц пубертатного возраста, которым все никак не терпится расстаться с тяготеющей их девственностью, но все привычно ограничивается унылой безыскусной дефлорацией в лесу - темном, влажном и грязном, как и все мысли новоиспеченного дефлоратора. Спустя некоторый период времени уже и красны девицы совсем не красны, время летит неумолимо, и они уже скромны и беззащитны, ибо некогда резвые девицы стали бабушками-божьими одуванчиками, сдувать которые аморально. Серые Волки в свою очередь меняют педофильскую рясу на геронтофильскую, ибо им в сущности глубоко плевать кого убивать, но главное - убивать. Впрочем, Серые Волки не всегда бывают именно серыми, и речь идет, увы, не о цвете их шерсти, а о цвете ориентации. Веяния нового времени диктуют новые условия существования, и вот уже в ряду серых, которые ночами одинаковы меж собой, как и кошки в период созревания, прибыло особей голубых, жеманных, но по-прежнему жестоких.

Таковы обитатели маленького английского городка Кромер по имени Сет и Гэбриэл - оборотни ангельской внешности и порочной ориентации. Объединившись вначале на почве общих пищевых пристрастий, Сет и Гэбриэл вскоре страстно влюбились друг в друга, даже не догадываясь, что им придется пройти крещение не только спермой и кровью, причем чаще всего своей, но и собственной же, все еще оставшейся, хотя и впавшей в глубокую кому совестью, ибо нет ничего прекраснее жажды убивать лишь кроме жажды любить.

Фильм ужасов 'Волки Кромера' 1998 года является единственной и неповторимой в своем гордом солидном одиночестве отметкой о режиссерском дебюте известного английского телепродюсера Уилла Гулда, который в своей крайне эксцентрической, экстравагантной, но, увы, не экстравазатной ленте решил замахнуться на лавры Нила Джордана и его самого заметного творения восьмидесятнического периода 'В компании волков', в котором всем известное с младых невинных лет выражение про 'сказку ложь да в ней намек, добрым молодцам урок' обрело неожиданное фрейдистское прочтение, осветив даже самые безобидные сказки отблесками девиантности и распущенности. По этому завещанному всем потомкам, последователям и преследователям таланта канону от Джордана решил пойти и Уилл Гулд, интерпретировав сказку Шарля Перро о и без того изнасилованной постмодернизмом Красной Шапке в своей картине 'Волки Кромера' в вычурное, практически альмодоварское по тональности и стилю действие, в котором привлекательные серые волки не просто убивают и любят друг друга, но и несут в наш странный мир нехитрую мораль о всеобщей любви на костях невинно убиенных жертв.

В рамках любовного дуэта разыгран режиссером и достаточно привычный, лежащий в рамках жанра конфликт между антагонистом и протагонистом, причем кто есть кто в паре Сет - Гэбриэл становится понятно далеко не сразу, ибо Уилл Гулд лишь стильно муссолит в картине любовную мелодраму-тире-психологическо-эротическую драму, изредка впадая в истероидные реакции крайне скромного по насилию хоррора. В 'Волках Кромера' столь сильна постмодернитская эклектика, столь выпукла форма, что содержание кажется вторичным, необязательным, обрамляя и не более того картину, чья окончательная принадлежность к хоррорам на тему оборотничества весьма сомнительна. Собственно фильм Уилла Гулда всячески стремится быть аутентичным и оригинальным, но к финалу превращаясь в тривиальный пастиш, в котором толком не сформировавшийся режиссерский стиль тонет во множественном океане кинематографических отсылок, литературных аллюзий и философских и мифических иллюзий(имена главных героев Сета и Гэбриэла прямо намекают на египетского бога Зла и архангела Гавриила; впрочем, символизм этот не находит внятного растолкования и убедительной мотивировки, являя собой лишь претенциозную претензию на глубинный смысл), мешая Ницше с доном Педро и Жаном Кокто, дабы стать на выходе невразумительной кинематографической биомассой диарейного колера, не снискавшей ни славы, ни культа даже в небесно-голубых кругах, поскольку Уилл Гулд оказался совсем не Брюсом Ла Брюсом по-британски, которому, как известно, и море по колено, и зомби-вампиры-оборотни(нужное подчеркнуть) все сплошь насильники да убивцы, но быть в числе их жертв не позорно, а почетно. Вся же достоевщина про тварь волосатую да дрожащую, и право имеющую, в 'Волках Кромера' на поверку является искусственной, нанизанной безыскусно, хотя и не бесталанно.

В картине регулярно устами звучащего за кадром Боя Джорджа и частично - греховными устами сладкой волчьей парочки озвучиваются размышления о том, с кем же все таки переспать главным героям: с резвыми бабушками, с их не менее резвыми внучками, друг с дружкой или поубивать всех к чертовой матери(ну, или к бабушке) и зажить нормальной некрофилической половой жизнью. Йорг Буттгерайт сие бы решение одобрил, ведь в конце концов у любого Волка куда как больше 50 оттенков серого.

8 из 10

Красные Шапочки рано или поздно вырастают и превращаются сперва в красных девиц пубертатного возраста, которым все никак не терпится расстаться с тяготеющей их девственностью, но все привычно ограничивается унылой безыскусной дефлорацией в лесу — темном, влажном и грязном, как и все мысли новоиспеченного дефлоратора. Спустя некоторый период времени уже и красны девицы совсем не красны, время летит неумолимо, и они уже скромны и беззащитны, ибо некогда резвые девицы стали бабушками-божьими одуванчиками, сдувать которые аморально. Серые Волки в свою очередь меняют педофильскую рясу на геронтофильскую, ибо им в сущности глубоко плевать кого убивать, но главное — убивать. Впрочем, Серые Волки не всегда бывают именно серыми, и речь идет, увы, не о цвете их шерсти, а о цвете ориентации. Веяния нового времени диктуют новые условия существования, и вот уже в ряду серых, которые ночами одинаковы меж собой, как и кошки в период созревания, прибыло особей голубых, жеманных, но по-прежнему жестоких.

Таковы обитатели маленького английского городка Кромер по имени Сет и Гэбриэл — оборотни ангельской внешности и порочной ориентации. Объединившись вначале на почве общих пищевых пристрастий, Сет и Гэбриэл вскоре страстно влюбились друг в друга, даже не догадываясь, что им придется пройти крещение не только спермой и кровью, причем чаще всего своей, но и собственной же, все еще оставшейся, хотя и впавшей в глубокую кому совестью, ибо нет ничего прекраснее жажды убивать лишь кроме жажды любить.

Фильм ужасов «Волки Кромера» 1998 года является единственной и неповторимой в своем гордом солидном одиночестве отметкой о режиссерском дебюте известного английского телепродюсера Уилла Гулда, который в своей крайне эксцентрической, экстравагантной, но, увы, не экстравазатной ленте решил замахнуться на лавры Нила Джордана и его самого заметного творения восьмидесятнического периода «В компании волков«, в котором всем известное с младых невинных лет выражение про «сказку ложь да в ней намек, добрым молодцам урок» обрело неожиданное фрейдистское прочтение, осветив даже самые безобидные сказки отблесками девиантности и распущенности. По этому завещанному всем потомкам, последователям и преследователям таланта канону от Джордана решил пойти и Уилл Гулд, интерпретировав сказку Шарля Перро о и без того изнасилованной постмодернизмом Красной Шапке в своей картине «Волки Кромера» в вычурное, практически альмодоварское по тональности и стилю действие, в котором привлекательные серые волки не просто убивают и любят друг друга, но и несут в наш странный мир нехитрую мораль о всеобщей любви на костях невинно убиенных жертв.

В рамках любовного дуэта разыгран режиссером и привычный, лежащий в рамках жанра конфликт между антагонистом и протагонистом, причем кто есть кто в паре Сет — Гэбриэл становится понятно далеко не сразу, ибо Уилл Гулд лишь стильно муссолит в картине любовную мелодраму-тире-психологическо-эротическую драму, изредка впадая в истероидные реакции крайне скромного по насилию хоррора. В «Волках Кромера» столь сильна постмодернитская эклектика, столь выпукла форма, что содержание кажется вторичным, необязательным, обрамляя и не более того картину, чья окончательная принадлежность к хоррорам на тему оборотничества весьма сомнительна. Собственно фильм Уилла Гулда всячески стремится быть аутентичным и оригинальным, но к финалу все равно беспринципно превращаясь в тривиальный пастиш, в котором толком не сформировавшийся режиссерский стиль тонет во множественном океане кинематографических отсылок, литературных аллюзий и философских и мифических иллюзий(имена главных героев Сета и Гэбриэла прямо намекают на египетского бога Зла и архангела Гавриила; впрочем, символизм этот не находит внятного растолкования и убедительной мотивировки, являя собой лишь претенциозную претензию на глубинный смысл), мешая Ницше с доном Педро и Жаном Кокто, дабы стать на выходе невразумительной кинематографической биомассой диарейного колера, не снискавшей ни славы, ни культа даже в небесно-голубых кругах, поскольку Уилл Гулд оказался совсем не Брюсом Ла Брюсом по-британски, которому, как известно, и море по колено, и зомби-вампиры-оборотни (нужное подчеркнуть) все сплошь насильники да убивцы, но быть в числе их жертв не позорно, а почетно. Вся же достоевщина про тварь волосатую да дрожащую, и право имеющую, в «Волках Кромера» на поверку является искусственной, нанизанной безыскусно, хотя и не бесталанно.

В картине регулярно устами звучащего за кадром Боя Джорджа и частично — греховными устами сладкой волчьей парочки озвучиваются размышления о том, с кем же все таки переспать главным героям: с резвыми бабушками, с их не менее резвыми внучками, друг с дружкой или поубивать всех к чертовой матери (ну, или к бабушке) и зажить нормальной некрофилической половой жизнью. Йорг Буттгерайт сие бы решение одобрил, ведь в конце концов у любого Волка куда как больше 50 оттенков серого.