Рецензии

Фильм, созданный тандемом художников Параджанов-Ильенко-Якутович (режиссер-оператор-худ. постановщик), выходит далеко за рамки очередной экранизации классиков литературы, выпускавшихся к юбилейным датам в плановых количествах не только киностудией Довженко. Что же поспособствовало тому, чтобы это кинопроизведение вошло в анналы мирового кинематографа и стало шедевром поэтического кино?

В первую очередь, это случилось, благодаря уникальному визуальному языку фильма. Абсолютно авангардному и революционному в советском кинематографе того времени, и к сожалению, недооценённому на родине.

Итак, его величество Цвет-Фактура-Ритм.

Параджанов рисует историю гуцульских Ромео и Джульетты жирными, пастозными мазками щедрого живописца, где среди множества фактур и красок главную партию играет красный и его контраст с черным и белым цветом. Да, именно красный, заставляет зрителя замереть на вдохе от изумления и неожиданности (сцена летящих огненных коней), или остановиться как человека впервые увидевшего, что среди череды серых будней есть место закату и целой симфонии меняющихся оттенков земли в нём. Так работает цвет у Параджанова на остановке-на поражении-на шоке от увиденного.

Не менее богат и мир фактуры. Это крупный план лиц, фактур дерева, земли, воды. Зачем эти остановки в повествовании? О чем они? Что открывают они зрителю? Конечно, богатство внутреннего эмоционального мира героев и его переплетения с миром внешним. Мы видим его увеличенным словно под микроскопом, но нам не дали его понять головой, нам дали к нему прикоснуться сердцем. Это важный момент. Когда автор не разжевывает и кладет в рот зрителя смысл повествования, а прядет свою изобразительную ткань, чтобы мы, погружаясь в неё чувствовали происходящее телом.

Ритм в кадре, как и ритм самого повествования строится на череде статичных и динамичных сцен. Параджанов как истинный художник выстраивает кадр по принципу симметричной композиции, для него кадр - это живописное полотно, отсюда столько статичных, фронтальных кадров. В динамичных сценах кадр строится часто по диагонали, движение камеры идет по спирали (сцена падения дерева на брата Ивана), высоты птичьего полета и так называемых «невозможных» и головокружительных ракурсах. И это безусловно заслуга оператора Юрия Ильенко, который был под влиянием динамичного операторского стиля Сергея Урусевского (фильм «Летят журавли»)и имевшего много конфликтов с Параджановым на съемках и даже попытку дуэли на почве творческих разногласий.

Отдельного упоминания заслуживают аутентичные гуцульские костюмы и музыкальное сопровождение фильма. Отношение к ним очевидно было столь же серьезным и требовательным как и ко всему остальному творческому кинопроцессу. По воспоминания съемочной команды, костюмы приносили местные жители (фильм снимался на юге Ивано-Франтовской области), а песни записывались музыкантами-гуцулами.

Всё это, безусловно, бьёт, сплетается, пьянит, чарует, оставляет в хороводе вопросов и странного, далекого отголоска глубокого узнавания материала как образа генетической памяти.

Я бы хотела разбавить царящую здесь атмосферу восторженных отзывов своим бочонком дёгтя. Чтобы вы понимали - вынудить зарегистрировать аккаунт, чтобы оставить отзыв, мог только воистину сильный фильм. Вот только медиа-рейтинг бывает и со знаком 'минус.'

Сразу оговорюсь - этническое кино не мой жанр от слова совсем, но фильмы бывают очень разные, и я всегда придерживаюсь принципа, что выносить суждение надо только после полного просмотра. Да и рандомайзер Кинопоиска плохого не посоветует. Обычно.

Пройдемся по категориям.

Сюжет. Бесспорно в фильме он, конечно, есть. Но для человека, незнакомого с произведениями Коцюбинского, просмотр превращается в изнурительный квест поиска нити повествования, которое скачет что тот козлик по склонам Карпат. Полноценных диалогов за всю ленту минут на десять от силы. Как уже отписались другие рецензенты, сам по себе сюжет новизной или изысками не блещет. Не раскрывая деталей сюжета, даже по аннотации можно его кратко описать как 'Ромео и Джульетта, но Ромео выжил.' Сценарий скучен и уныл, хотя задел и был на что-то нестандартное. Скачки по локациям и временам, зачастую без всякой связи, заставляют часто думать 'кто все эти люди' и 'что здесь происходит, как и сколько прошло дней/лет?'. Непонятен даже общий временной промежуток, в какие года происходит действие. Да и место действия обрисовано только в самых общих чертах, что превращает в общем-то потенциально интересную ленту в какую-то нарезку любительских видео о жизни горного аула.

Кстати о видео. Не случайно упомянула эпитет 'любительские' - мне раза три или четыре за просмотр пришлось убеждать себя, что это реально советское кино 1964 года, а не случайно открытый канал в Тик-Токе с десятью подписчиками, да и те - из соседнего подъезда. Многие рецензенты восхищаются работой оператора, фактурой, представлением сцен... Я не понимаю, чем там можно восхищаться - весь фильм представляет собой какой-то калейдоскоп крупных и очень крупных планов, резко сменяющих друг друга, или показывающих нечто, не имеющего никакого отношения к только что сыгранной сцене. Это смесь ярких цветов, от которых рябит в глазах, и стремительно поворачивающаяся камера, от которой кружится голова. Причём, акцент сделан на красном и чёрном цветах, что раздражает ещё сильнее.

Музыкальное сопровождение... Скажем так, мне бы хватило одной - двух демонстраций национальных музыкальных инструментов для колориту, а в остальное время - нормальный оркестр, пожалуйста, с профессиональным композитором. В данной же ленте попытка выстроить музыкально-звуковой ряд с треском провалилась. В отдельные моменты хотелось реально выйти в окно.

Подведём итог. С моей точки зрения фильм представляет собой набор слабо связанных повествованием сцен из жизни гуцульских селюков, оформленный так, как будто его, с одной стороны, снимали местные школьники-тиктокеры, пытающиеся хайпануть на фриках или чём-то вопиющем, лишь просмотров и подписчиков насыпалось. А с другой - как будто старый почтенный дедушка снимал на единственную в селе камеру сцены жизни, которые интересны лишь заснятым на пленку людям, если они про неё вообще вспомнят.

Если задумка режиссера была показать самобытную гуцульскую культуру, то ему это безусловно удалось, хотя и непонятно, ставил ли он себе целью показать именно то, что получилось. Но изобразить оторванных от всякой цивилизации, погрязших в своих древних клановых распрях и дремучих суевериях, одновременно живущих одним днём неотесанных деревенщин - это надо было суметь. Не будем забывать, что любовная история - лишь предлог для показа вот этой всей жизни. Вот именно К НЕЙ я претензий не имею, вполне себе драматическая линия о судьбе простого человека, но, к сожалению, заглавная тема теряется на фоне вышеописанных декораций.

И это один из самых рейтинговых и известных советских фильмов? Да лучше б пленка сгорела, честно слово. А раз уж не сгорела, то надо её положить на самую верхную полку в самой дальней комнате, и больше не доставать.

1 из 10

Земля украинская, танцы и пляски, в дудки и в тилинки сыграют сыны твои оды отечеству родному да Иисусу, святейшему во веки веков. Вдали от цивилизации, за семью лесами, только церковь и номинальная мораль удерживают от резни, подобной Варфоломеевской ночи. Люди погибают, как псы загнанные, и быть прибитым бревном считается за счастье – не возобновлять же после этого непонятную вражду. Иванко не понимает, почему и за что полыхает огонь между гуцульскими семьями, но будто бы машинально отвешивает оплеухи Маричке – по примеру взрослых, которым, кажется, этот нескончаемый эйсид-карнавал под национальную музыку вскружил головы и довел до патологической ненависти. Мальчик не знает, почему в кровавом безумии его отец Петрик уносится с огненными конями, когда с минуту назад все вместе молились Богу и радовались жизни. Этот маленький клочок погряз в галлюциногенном бреду, а длинные инструменты не прекращают завывать об очередном ушедшем. Сколько их потеряла несчастная мать, сколько гробов и крестов сотворено руками десятков соплеменников… Их даже не выделяют холмы, когда-нибудь ветер выравнивает засохшие могилы.

У жителей топор стал настольным предметом, как нить и игла. Не пора ли зарыть его, прекращая междоусобицы? Но не взрослым идиотам. Те если и отказались рубить с плеча, то с альтернативой, желая чуму родным и мор скоту. Пусть доживают свой век в покосившихся гаражах, и дальше скорбя по потерянным сыновьям. А новые надежды пущай зарождаются под плеском воды и счастливых песен. Природа словно сама собой свела Ивана да Маричку, они переняли от предков взбалмошное настроение и больше ничего. Нет больше пощечин по девичьей головушке, довольно крови и слез. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на противостояние. Любовь зародилась в этом православно-языческом хаосе, настоящая любовь. Затмить ее не представляется возможным, предыдущие кадры уходят в небыль; вендетта, становится понятно, - удел дураков. Их детская нежность перенеслась с годами вперед. Но, по всей видимости, невоспитанные романтики, они не знают меру любви: а откуда ж ее узнать… Вероятно, от этого не сдерживавшая счастливый вой Маричка бездумно забирается над острыми скалами. Одна ошибка, и тебя нет. Увы, мы не горные козы…

Затмение. Оно страшнее топоров. Когда нет любви, нет и человека. Есть волокущаяся субстанция с костями, заросшая и провонявшая. Есть грязная одежда, пару раз выжатая после полоскания. Руки-ноги тоже, они могут чинить крыши церквей. А где человек? Совсем запустел Иван… Куда-то подевались фестивальные дни. В лесные чащобы, наверное, там же теряются и остатки разума. Иван не плачет – он и раньше не плакал, когда хоронил отца, позже мать. А, может, потому, что знает, что смерть – это не преграда? Особенно для чистых, неприкаянных чувств. У него еще есть шанс ответить на данный вопрос, возможность вновь обрести личность, а не бродить грязным телом. Сергей Параджанов даже намекнет Ивану, вернув в его жизнь цвет, что он не потерян и что нужен не только для колки дров и подковывания лошадей. Ведь как ему везет с Палагной, новой первой красавицей здешних земель, хозяюшкой и умницей. Ох и обзавидуются же ему мужики – дар речи потеряют, как местный юродивый! И вновь в жизнь вернулось веселье с наполовину вменяемыми бабками, “подающими сисечку” мнимому ребенку. Но нет ведь ребенка. И счастье какое-то ненастоящее. Просто Иван принял намек режиссера по-своему.

Познав настоящую любовь, молодой парень не хочет бороться за жалкую бутафорию в виде голой красноволосой девки. Пусть становится достоянием знахарей всяких да мольфаров, а Иванко не подавится. Пусть его такого со свету сживают недоброжелатели – он только рад будет. Местный оккультизм, видимо, когда-то дал трещину в сознании. Шум барабанов и огромных духовых, устремленных в небеса, отдался. Ну и ладно, все ни по чем. Смерть не разлучит его с Маричкой, а наоборот, послужит посредником. Настолько сильно они любят друг друга. Только Маричке не суждено стать тенью забытых предков, затеряться в танцующих караванах и стихах сотен голосов. Только ей одной. Как бы ни старался режиссер Параджанов, выдавая немыслимый праздник украинской народной культуры с превеликим ликованием в режиме 24/7, переходящий порог человеческого сознания, он не переубедит героя, что жизнь важно продолжать и после трагедии. Каким же образом, если лучшее, что в ней было, осталось в прошлом?..

Но Иван и не унывает. После стольких лет одиночества он все равно в состоянии найти радость, хоть пусть ради нее и придется сыграть в Сократа. Раз иначе нельзя, то поступай таким образом. Они, семейства Палийчуков и Гутенюков, как у Габриэля Гарсии Маркеса, обречены на одиночество. “Оставьте неизведанное молодым”, - словно приговаривает Иван тем детям у окна. У него почти получилось, он не лукавит. Покосившаяся крыша и батрачество, захворавшая скотина и полное кладбище братьев, рога – все имелось, все нашлось. Зато на другой чаше весов – сокровища со всего мира, заключенные в одном имени и лучезарных глазах. Земля украинская, открой поля и луга для детей своих. Веселитесь, хлопцы, дальше, вам надо веселиться вдоволь в наше печальное время. Находите радость в безрадостном. А он… нет, он не останется один без вас тосковать в стороне. Маричка всегда будет рядом, за окном или под одеялом. Того точно достаточно для истинного счастья. Сергей Параджанов передал нам по-настоящему особенную мысль, в сравнении с которой меркнут распри и всяческий трип. Когда-нибудь ее поймут остальные жители, и настанут мир да гармония в этих чудных краях.

9 из 10

Небольшое поселение людей в оторванности от остального мира. Одни не могут ужиться вместе, другие не могут друг без друга жить на свете.

Молитву сменяет проклятие, прославление Бога и посещение храма соседствует с призыванием темных сил и обращением к колдуну, вместо спасительных раскаяния и прощения еще больше разжигается ненависть и копится обида и...возникает, казалось бы, невероятная в данных условиях чистая и прекрасная любовь.

Картина о жизни и ее законах. Жестоких или справедливых? За все в жизни надо платить. Но должны ли дети отвечать за грехи своих отцов? Появление любви между детьми - искупление, или ее потеря - расплата ли 'великой вражды между родителями'?

10 из 10

У творчества бывает две цели – послание и исследование. Художник хочет что-то поведать миру, какую-то идею или опыт. Причем иногда не целенаправленно, а именно миру-абсолюту, монолог с пустотой. Или с вечностью, если повезёт. Или диалог с самим собой. Это когда уже понял что-то, когда есть что сказать. Это послание. Бывает ещё творчество как изучение, как попытка понять окружающее. Как диалог с внешним миром, как созерцание и осмысление. Причем, поскольку прибором, которым художник может всё это делать является только собственная душа, то, в конечном счете, подобное творчество на самом деле это постижение, нахождение самого себя. Это исследование. Поиск. А на поиски смысла жизни не ходят строем. При этом подобное исследование художника бывает совпадает с направлением взглядов миллионов (современников или иногда потомков), а бывает и нет. Тогда творчество понятно и востребовано. А бывает что художнику и не нужны попутчики, мешают соглядатаи. И такое в исследованиях случается чаще, чем в посланиях. Творчество-исследование чаще бывает искусством для искусства.

Повесть М. Коцюбинского “Тени забытых предков”, как и кажется всё творчество, это послание, поэтическая пропаганда украинской культуры. Писатель жил и творил как раз в то золотое время возрождения, борьбы за самобытность, за право на культурное существование украинской нации как таковое, и рассвета украинской литературы. В “Тенях…” в частности Коцюбинский пытался поделиться, передать частичку своего восхищения, своей любви к Карпатам, к Гуцульщине, к народу, населяющему этот волшебный край и его культуре. “Сколько здесь красивых сказок, преданий, поверий, символов. Собираю материал, переживаю природу, смотрю, слушаю и учусь” – писал Коцюбинский, побывав в Карпатах, Максиму Горькому. “Тенями…” писатель пытается научить понимать, интересоваться и любить Украину и своих читателей.

Фильм же “Тени забытых предков” Параджанова мне кажется это совсем другое. Это наоборот. Это процесс изучения гуцульской культуры, переосмысления творчества Коцюбинского самим режиссером. Это фильм созерцание, страсть. Причем передано это, аудиовизуально материализовано совершенно особым кино-языком Параджанова. Это аудиовизуальный, эмоциональный, художественный дневник режиссера. В первую очередь. Поэтому так тяжелее смотреть, чем какой-нибудь другой фильм. А Параджанов смотреть свой фильм не помогает. Он смотрит его сам в процессе создания. Исследует. Не подбирает понятный язык, не редактирует слова-образы до идеального состояния. Это ведь его мысли на экране на самом деле. Режиссера. А мысли не выстраиваются в ряд, они чаще мчатся вихрем, как кони, мечутся, как языки пламени. Прочитать мысли вообще занятие архисложное, можно только попробовать почувствовать эмоции. “Тени забытых предков” смотрится только так. Это проверка телепатических способностей.

Фильм из той категории, которая воздействует на чувства, на подсознание, возможно на эмоции. Очень мало действа, событий — зато очень отличный визуальный ряд (переходы с ч\б в цвет и обратно), игра цветом, замечательная народная музыка и песни гуцулов, отличные грим и костюмы.

Отличная игра Миколайчука, который в момент съёмок был студентом театрального института, абсолютно достоверно переданы эмоции и чувства человека, который так и не смог забыть и пережить своё личное горе.

Советский(!!!) арт-хаус, которому уже 45 лет.

8 из 10

Жажда прекрасного вырвала людей из мрака первозданного хаоса. Из собственных грез и сновидений соткал человек мир и населил его богами и демонами. Прошли тысячелетия - и люди стали мельче и слабее. В каждодневной суете, в бессмысленной погоне за иллюзорными благами цивилизации забыли они о вечном. И только там, где человек сохраняет связь с Матерью-Природой, живет трепетное поклонение Красоте, как единственному истинному божеству.

Среди величественных гор, вдали от равнодушной дикости города, живут гуцулы, глубоко верящие старинным легендам, свято чтящие древние традиции. Здесь чувства чисты, как высокогорный воздух, и безудержны, как быстрые реки. Здесь Иван, мальчишка с тонкой, поэтической душой, встретил свою единственную в мире Маричку. Она стала его мечтой, его путеводной звездой. Она засеяла горы песнями об ихней любви. Но смерть с бессмысленной жестокостью унесла Маричку. Самые прекрасные и нежные цветы гибнут до срока. А Иван остался в пустом мире. Совсем один. Он попытался жить. Он даже создал семью. Но тот, кто познал чудо Любви, уже не сможет удовлетвориться простой привязанностью и привычкой. Неверный свет одинокой звезды в небесах и призрачный силуэт Марички в окне были Ивану дороже радостей земных.

Сергей Параджанов создал восхитительный киношедевр о хрупкости и беззащитности красоты, обреченной на смерть, и о Любви как источнике жизни вечной.

10 из 10

К этой ночи я не знал что такое Кино! Я лишь надеялся натолкнуться на него. В напрасных поисках проводил время. Бергман, Феллини и Скосезе заметно тускнеют... Далеко заглядывал с надеждой на чудо, а чудо в то мгновение спокойно лежало под носом!

«Трудно смотреть, не понятно и как-то авангардно», - стереотипные предостережения чужих мыслей будто отгоняли меня от «Теней...». Наверное нужно было ожидать столько лет, чтоб суметь поймать ту странную Красоту! Небольшой киноопыт мне немного помог. Потому что читать повести Коцюбинского, биографии Параджанова и Миколайчука ето одно. Но к такому взрыву чуств вовремя не подготовишься!

Параджанов мгновенно пленил меня! Душа живописца и композитора сплелась воедино у воображении Режиссера. Я видел не кадры и движения камеры, а мазки талантливого художника. Трио Параджанова, Миколайчука и оператора Ильенка сотворило картину гармонии Естественной жизни.

Рождение и смерть, свадьба и похороны, дружба-ненависть – все до боли просто и обреченно. Не заканчивается только любовь: Ивана не остановили разлука из Маричкой. Его любовь преодолела даже смерть.

Мои слова вряд ли вписываются в рамки рецензии. В конечном итоге умные слова – это только слова! Разве я имею право что-то советовать вам или критиковать Мастера?! Я могу только созерцать, не больше.

Без громких эпитетов, видимо, мне не обойтись... но напишу хотя бы еще один: «Тени...» - жемчужина украинского кино искалеченная примитивностью вкусов и забвением. Поетому фильм до сих пор ожидает своих чувственных кладоискателей.

Сегодня я зделал большое открытие: встретился с глазу на глаз с Искусством Жизни. Удачи и Вам у своих исканиях!

Мне не удалось прочесть эту историю в оригинале. Но и в русском переводе она заставляет задуматься, тревожит живостью, ощущением величия, связями традиций и людей. С трудом представлялось, как можно без потерь отразить ее на экране. И вот она перед глазами, запечатленная живой, непосредственной, свободной и беспокойной, глядящей снизу вверх кинокамерой.

Редкая книга, обращенная в фильм, не теряет известную долю очарования. Но некоторые, сместив акценты, творят свое «прочтение», создавая действительно запоминающееся образы. Так, например, «Любовница французского лейтенанта» обретя жизнь в кино, несмотря на очень основательные актерские работы, добротную режиссуру и новый пласт содержания не сравнялась с прозой писателя, оставив внутри ощущение недосказанности. А каким неуклюжим стал перенос того же «Тараса Бульбы», аккуратный, почти дословный, но на деле годный лишь для закромов Голливуда, оставивший в памяти лишь могучий талант Богдана Ступки… И «Тени..» тоже обрели на экране свою жизнь.

Автор с первых кадров окунает неискушенного зрителя в мир красок и ощущений, ведет своей дорогой. Трудно не поддаться его очарованию. Здесь многоцветием украсил мир сначала Художник, по-своему выразив красоту написанной истории, и лишь за ним заговорил старыми как мир словами драматург. Может быть, в сравнении с книгой, индивидуальности оттеснены на второй план. Однако весь этот мир Ивана и Марички напоен своими красками. Он — голос предания в человеке, сакральность обряда и правда народа, обреченность времени и непостоянство. Как ни изменчив мир, все равно они неотделимы — люди от камней и земли, красота от времени, смысл от веры, потомки от предков. Параджанов удивительно талантливо и совсем осязаемо передал эту вечность.

Я сразу прошу прощения за свою 'непоэтичность', но при всем моем уважении ко всяческому подходу к искусству, в картине Сергея Параджанова 'Тени забытых предков' я, сколько ни вглядывался, ни вдумывался, увидеть не сумел ничего совсем. Исключительно скучный и даже для 1965го года не новый сценарий побуждает надеяться на оригинальное преподношение не оригинальной идеи. Впрочем, с начала действия ожидания начинают сразу и осуществляться и рушиться: действительно новое преподношение заключилось не в самом положительном ключе. Атмосфера кинофильма 'бледная', скучная, сопровождаемая громкими 'полу цыганскими' песнями, которые ее прекрасно дополняют своей резкостью и простонародностью.

Не смотря на вторую премию ассоциации аргентинских кинокритиков за лучшую постановку 'за цветную фотографию и съемочные эффекты', операторская работа крайне напоминает съемки современных подростковых 'юморных' видео на сотовый телефон. Совершенно беспорядочная постановка подкрепляется, как я считаю, совершенно не заслужившими награды съемочными эффектами. Например такими как сцена дождя при прощании Ивана и Марички в лесу, где вода 'из шланга льет' на головы главных героев, совершенно не задевая края экрана (т. е. по бокам картинки дождя, в отличие от центра, нет). Мало того, на заднем фоне отчетливо виднеется ясное голубое небо без единого облачка. Но кого это волнует?

'Отличная постановка' так же заключается в реализации съемок. Например если при прощании (та же сцена) Марички и Ивана, Иван Миколайчук выглядит расстроенным и влюбленным, пытается утешить возлюбленную, то Лариса Кадочникова появляется и уходит со счастливой улыбкой 'а-ля мой мужик сваливает на целых полгода! Наконец то!'. Замечательная игра...

В целом, фильм также примитивен, как обречено его сюжетное действие. Произведение является исключительно любительским арт-хаусом, а вовсе не профессиональной составляющей отечественного кинематографа. И даже мнение Эмира Кустурицы, снимающего замечательные, но не менее сумасбродные работы, который назвал 'Тени забытых предков' лучшей картиной, снятой до сих пор, в данном контексте теряет свою авторитетность. Ибо бред есть бред, и не стоит 'надумывать прекрасное' ради эффекта 'положительного' для большого количества плюсиков в строке полезности рецензии.

1 из 10

Лучше бы не смотрел.