Рецензии

Рискну прослыть дурачком и быть преданным анафеме на веки вечныя, но, тем не менее, скажу, что на меня произвёл фильм угнетающе-разочаровывающее впечатление. И основано оно именно на его смысловой (всячески и повсеместно восхваляемой) составляющей.

Но, по порядку:

1. Фильм великолепен визуально и аудиально. В нём - широкие и роскошные визуальные мазки, при декорации темы системы, государства, толпы. В нём удивительно использовано и оформлено пространство. И вместе с этим в нём очень плоский и бедный мир персоналий. Здесь живут маленькие, беспомощные люди и всемогущие системы - говорит нам картинка, ещё до того, как мы интеллектуально включаемся в происходящее.

Музыкальное же оформление можно оценивать как самостоятельное произведение, настолько оно самобытно и полноценно, и вместе с этим чрезвычайно грамотно обрамляет картинку.

2. Отличнейший монтаж картины. Последовательность кадров, от которой буквально получаешь удовольствие. Нелинейная история. Но не современная натужная и кичливая нелинейность, которая в современном кино есть 'вещь в себе', а непринуждённая, небрежная... Как былой товарищ после долгой разлуки рассказывает о чём-то снаружи незначительном для других, но чрезвычайно важном для вас обоих.

3. И этому (внешней небрежности) очень способствует атмосфера фильма. Она удивительно серая. И это не минус картина, а большая похвала. Вероятно, это следовало бы отнести к первому пункту, с его 'визуальной' частью, однако хочется лишний раз подчеркнуть его мастерское и выверенное оформление. Серый город, серые люди. Мне кажется, что легко нарисовать райские кущи, легко создать мрачный город потерянных детей или инфернальное небытие. А достоверно рисовать серость! обыденность! всепоглощающую, как парижский туман, индифферентность - куда как сложнее.

И отсюда, я хочу перейти к пункту, который мне в картине не нравится, и начать говорить крамолу.

Бертолуччи держит зрителя за дитя. Быть может, в 1970-м году, на волне недавнего интеллектуального разочарования парижской весной 68-го года, зритель и был наивнее, но более инфантильного отношения к зрителю сложнее найти в кино такого уровня, как 'Конформист' и мастера такого уровня, как Бертолуччи.

Никакой работы мысли не предполагает автор для зрителя. Тебя призывают разгадать первую загадку - о роли личности и роли массы, и о том, кто же есть герой Трентиньяна, и далее эта загадка обсасывается и нарочито демонстрируется с разных ракурсов. «Ага, - радостно угадывает зритель, - Танцы слепцов вокруг ещё сомневающегося героя - это аллюзия на то, что общество ослепло, приняв догму фашизма». «Ага, герой, запертый в машине, это аллюзия человека 'под колпаком'!» «Ага, щенки на кровати!» «Ага, в церкви - все лицемеры!»

Я пресыщаюсь аллюзиями и метафорами на двадцатой минуте картины. Я уловил смысл основного посыла, я хочу большего! Я хочу, чтобы эта великолепная визуальная составляющая была достойным обрамлением смысловой составляющей.

А в 'Конформисте' маэстро Бертолуччи мне напоминает ребёнка, который всецело поглощён чем-то новым и возится с ним в песочнице и так, и эдак, раздражая всех вокруг повторением одних и тех же действий, одних и тех же слов. А эти слова и эти действия для него, оттого, что он 'внутри' своей игры, чрезвычайно важны, но нас они раздражают своей бессмысленностью и маниакальной зацикленностью.

И мне от этого очень досадно, потому как фильм-то великолепен должен бы быть, а он - как роскошная фасадная картонка, которая пусть и несёт какую-то информацию, но застыла и не имеет развития.

А я хочу не играть в разгадывание зашифрованных метафор на картинке, которые ни к чему не ведут, а видеть динамику фильма. Иначе зачем снимать кино, когда все свои интеллектуальные метафоры ты можешь зашифровать на полотне, как художник в 2D, и желающие смогут сколь угодно долго разглядывать картинку и получать удовольствие от своей способности разгадывать их.

Что такое конформизм? Каковы его проявления и последствия? — такие вопросы возникли в моей голове во время просмотра данного фильма.

Бернардо Бертолуччи копнул в самую глубину общественно-политического строя и его отражения на отдельно взятой личности. Мы видим очень сложный по структуре сюжет, но это ничуть не отталкивает, даже наоборот, придает некий шарм кинокартине.

Итак, перед нами фашистская Италия первой половины XX столетия и молодой, я бы сказала, инфантильный, аристократ Марчелло Клеричи. С самого начала фильма мы понимаем, что он не такой, как все, но под суровым гнетом фашизма ему не удается реализовать себя, ведь, будучи еще студентом, он лишился своего «духовного» наставника — профессора Квадри, который был вынужден эмигрировать во Францию по причине своих антифашистских взглядов. Марчелло опускает руки и добровольно вступает в ряды фашистских разведчиков, при этом получает задание убить профессора Квадри, дает согласие и, таким образом, полностью прогибается под властвующие органы. Чтобы быть таким, как все, он женится на обычной девушке Джулии, которая ничем не выделяется, «Хороша в постели, хороша на кухне».

Теперь-то я могу ответить на поставленные мной же вопросы.

Что такое конформизм? Конформизм — это личностная особенность; отвержение своих позиций и принятие тех, устойчивых в данном обществе.

Каковы его проявления и последствия? В случае Марчелло конформизм является лишь внешним проявлением — герой только поведенчески соответствует общественным требованиям. А вот в его душе происходит неистовая борьба между его внутренним «Я» и «Культурой».

Конформность несет в себе крайне негативные последствия. Просматривая фрагменты детства Марчелло, можно заметить, что мальчик склонен прогибаться под общественное мнение и практически никак этому не противостоять. Это заметно по издевкам сверстников. Само собой такую жизненную позицию вызвало положение в семье — мать-наркоманка и отец-психопат не могут дать ребенку стабильной опоры для правильно протекающего процесса социализации. Также Марчелло был подвержен насилию со стороны водителя-педофила. Все это порождает в мальчике некую инфантильность и явно выделяет его из толпы ровесников.

Но это не прошло бесследно. Основным отличием Марчелло от других мужчин была его гомосексуальность, пустившая корни в детство. Именно непризнание гомосексуальных наклонностей обществом и вызывает этот сложный по своему происхождению внутренний конфликт. Ему нельзя выделяться, нельзя выдавать желанное за действительное, иначе общество жестоко с ним расправится. Клеричи не хочет это признавать, поэтому внушает себе, что убил своего насильника. Конечно же, осознание всей тяжести своего положения не дает Марчелло покоя. Как уже было сказано ранее, чтобы казаться «нормальным» он женится на ни чем неприметной девушке. И все равно мужчине не удается сдержать свое бессознательное влечение, и апофеозом картины становится гомосексуальная сцена с участием молодого юноши и самим Марчелло. Это соитие и стало катарсисом для главного героя. Благодаря этому юноше он смог признать свою «слабость», смог скинуть оковы конформности и высвободиться от общественного давления.

Что же такое конформизм? Конформизм — это способ выживания в жестоком, авторитарном обществе. Принимая сторону конформизма, не стоит забывать о своих индивидуальных качествах, будь то религиозные или политические взгляды, или же нетрадиционная ориентация. Не стоит забывать, что конформность — лишь способ бесконфликтных отношений между консервативным обществом и не всегда обычной личностью.

Настало время поговорить об одном из самых важных явлений в кинематографе — «Конформисте» Бернардо Бертолуччи, снятому по роману Альберто Моравиа. Этот фильм создал Бертолуччи репутацию одного из ведущих режиссёров современности. Сложная структура повествования и важнейшие вопросы, поднятые режиссером, касающиеся человека и власти, оказали огромное влияние на развитие кинематографа, повлияв на создания таких шедевров, как «Крёстный отец» и «Апокалипсис сегодня». Интересно, что в годы выпуска «Конформиста» нещадно критиковали и обвиняли Бертолуччи в попытке свести зарождение тоталитарного строя к «половым отклонениям» отдельных личностей. Успех за пределами Европы позволил режиссеру пригласить на главную роль для своей следующей картины «Последнее танго в Париже» великого Марлона Брандо.

Марчелло Клеричи (Жан-Луи Трентиньян) получает приказ от фашистских властей отправиться во Францию для того, чтобы втереться в доверие и впоследствии устранить итальянского профессора-антифашиста. Этот профессор в свое время обучал самого Клеричи и возлагал на него большие надежды. Марчелло приезжает убить своего духовного отца и наставника, коим и являлся профессор. В детстве Марчелло застрелил пристававшего к нему шофёра по имени Лино. Поиск сильной фигуры отца приводит его на службу фашистскому государству. В 33 года он решает слиться с толпой, вступив в партию большинства и женившись на типичной представительнице среднего класса. Жена Марчелло, как он сам о ней выразился «воплощение посредственности». Подобно ему самому, подростком она подверглась насилию, потеряв при этом девственность, но, в отличие от мужа, на её психическое состояние этот эпизод не оказал никакого влияния.

Весь фильм состоит из россыпи вольных флешбэков главного героя, его воспоминаний, переживаний, душевных ран и скрытых желаний. Марчелло прокручивает свою жизнь, начиная с тринадцати лет. Он становится жертвой собственного восприятия, своего тёмного прошлого. Не зря Бертолуччи определил «Конформиста» как «память о моей памяти». Режиссер сопоставляет себя с главным героем и проводить тонкую грань между ним. Не просто так такое важное место уделено психической травме Марчелло. Он понимает поразительное сходство государственного насилия с сексуальным, жертвой которого Клеричи пал в детстве. По ходу фильма из его подсознания на поверхность всплывают последствия детской психической травмы и страх перед собственной гомосексуальностью. Бертолуччи отмечал сложность внутреннего мира своего героя. Марчелло ради доказательства своей нормальности идёт на убийство профессора Квадри.

Колебание и страх Клеричи во время убийства профессора объясняют его нежелание существовать в фашисткой среде. В нем существует вечное противоречие, он никак не может определиться на чьей он стороне, кто он и что пытается найти. Марчелло делает выбор в пользу отрицания своей сексуальной ориентации и становится пленником этого заблуждения. Бездействие и пассивность привели Марчелло к душевному истощению. Очень хорошую фразу профессора цитирует главный герой — «Время размышлений в прошлом. Пришло время действовать». Он сам только размышляет, а действовать не может. О Клеричи очень хорошо выразился его начальник — «Некоторые сотрудничают с нами из страха, некоторые — из-за денег, другие верят в фашистские идеалы. Вы не подпадаете ни под одну из категорий». Он другой, он не такой как все, его желания быть нормальным еще больше доказывает это. В той нормальности в которой он хочет жить нет ничего привлекательного, доказательством этому служат последние кадры фильма.

Напарник периодически обвиняет Марчелло в трусости. Он не может выполнить приказ, он не может смириться с тем, что произошло в детстве, он не может следовать своим идеалам, а не ложной фашисткой партии. Чем мотивируются его поступки? Ответ прост: презрением к самому себе и конечно же страхом. Огромное место в этой истории занимает сексуальные переживания главного героя, его гомосексуальность, развитая из-за стресса после изнасилования и т. д. Ключ к его непохожести на других — не в его поступках, а в его сознании. В конце Марчелло прозревает. Он больше не слепой узник пещеры. Теперь он признаёт в себе всё то, с чем боролись фашисты, что он сам так ненавидел и в чём он подозревал себя. Замысел Бертолуччи состоял в том, чтобы поставить зрителя на место Марчелло. У меня никаких сомнений, что это у него получилось в полной мере.

Съёмки фильма проходили во время увлечения Бертолуччи эстетикой самого радикального режиссёра шестидесятых, Жана-Люка Годара. В «Конформисте» восстановлены мебель, декор, костюмы той эпохи. Это позволяет окунуться в те годы с головой. Проскальзывают в отдельных сценах элементы сюрреализма, которые делают фильм до сих пор неповторимым произведением искусства. Огромной похвалы заслуживает исполнитель главной роли Жан-Луи Трентиньян, образ Марчелло Клеричи — один из самых сложных в кинематографе, Трентиньян продемонстрировал великолепное исполнение. Я был в восторге от работы оператора Витторио Стораро. Со временем она была признана одной из вершин цветной кинематографии. Полумрак городских улиц, съёмки с использованием замутнённого стекла и неожиданно искажаемый ракурс позволили называть эту операторскую работу образцом идеального визуального стиля.

Фильм Бернардо Бертолуччи по роману Альберто Моравиа «Конформист».

Фильм о природе насилия над личностью, в частности от насилия сексуального до насилия нравственного.

Итак, Италия времён Муссолини. Марчелло Клеричи, самый обыкновенный обыватель, разве что пытающийся, не упустить свой шанс вступает в тайную полицию. И получает задание, поехать в Париж помочь осуществить убийство профессора. Кстати у Марчелло ещё и медовый месяц, он удачно женился, жена без претензий и богата.

Этот фильм я смотрел в семидесятых, почему-то при том, что фильм произвёл неизгладимое впечатление, совершенно не была понята основная линия. Сцену убийства в лесу, конечно, забыть тяжело. Но главное, то не в этом, смысл глубже, я б сказал страшнее. Как по мне во многом в связи с последними событиями, фильм воспринимается несколько иначе, чем раньше, некоторые параллели заставляют очень серьёзно задуматься.

Марчелло же не задумывается о том, кто прав, кто виноват. Ему это не нужно. Потому как в глубине души панически боится силы, а государство, тем более фашистское государство это сила. И вот за иллюзию безопасности и благополучия он готов заложить даже душу.

А если копнуть глубже, то в детстве Марчелло подвергся сексуальному насилию, это опыт его не только морально раздавил, от страха он совершил убийство и его душа уже заложена, теперь же и перезаложена.

Но оставим Марчелло, поговорим о нас с тобой.

Почему мы в критический момент поступаем так, а не иначе? Что влияет на наш выбор, и насколько он, этот выбор наш? Ради чего мы живём, если поступаем вразрез со своей совестью, вразрез с общечеловеческими понятиями, вразрез с Вечными Истинами?

Вроде бы простые ответы, да в соотношении с жизненными обстоятельствами, в соотношении с временем в коем мы живём и в соотношении с политикой правительства нашей страны эти вопросы не для всех просты. А вопрос в личных амбициях.

Кардинальный гамлетовский вопрос, — Быть, или не быть?

И тут так легко просчитаться. Возможно, что после и дойдёт до ума, что есть вещи ценнее жизни. Это близкие тебе люди, Родина, честное имя.

Только бы однажды не оказалось, что уже поздно.

Картина Бернардо Бертолуччи произведет на любителей интеллектуального кино большое впечатление. Глубокая идея, стильная авторская съемка, атмосферность, убедительный актерский состав и построение сюжета — вот всё то, что делает фильм отличным. Он построен на воспоминаниях главного героя, не основанных на хронологии событий. Поэтому кино заставляет постоянно думать, ловить суть и анализировать происходящее.

Марчелло Клеричи всегда знал, что чем-то не похож на других. Во времена идеологий, охвативших Италию, особенно тяжело было ощущать в себе странные наклонности, поэтому герой вступает в партию фашистов. Не потому что поддерживает идеи, а потому что стремится слиться с серой массой. Отчаянно пытаясь казаться рядовым членом общества, Марчелло и подписывается под фашистский режим, и женится на восторженной простушке Джулии, которая «хороша в постели и на кухне», но не более. Получив задание убить эмигрировавшего во Францию профессора-антифашиста, герой отправляется якобы в свадебное путешествие.

Мы узнаем историю героя. В детстве он стал жертвой сексуального насилия со стороны мужчины. И у Клеричи к этому двоякое отношение. В поезде он имеет близость с Джулией, воспроизводя все то, что делал с ней до этого её престарелый дядя. А после, во Франции, совсем не интересуется ей. Странность сексуальных предпочтений Марчелло прописана как бы между строк — ничего конкретно так и не было объяснено. Но именно эта странность и толкает персонажа на мысль о том, что он «ненормален». И выяснять это он не собирается. Всегда легче не вступать в отношения со своим внутренним «я», а поступать как все.

Ближе к середине картины, когда супружеская пара уже во Франции, когда они знакомятся с профессором, когда Марчелло начинает испытывать чувства к жене профессора Анне, — тогда уже понятно, что за герой перед нами. Приспособленец, мерзавец и трус. Человек, не обретший за всю жизнь моральных ценностей. Вся его жизнь — это молчание и пассивность. Кульминация пустоты личности Марчелло происходит в сцене, развернувшейся на дороге. Критики потом назовут это так: «Марчелло безучастно наблюдает за предсмертными минутами Анны подобно тому, как итальянцы отстранённо наблюдали за торжеством фашизма в их стране».

Политическая подоплека фильма вполне понятна. Слепой друг Клеричи по имени Итоло — вот он, символ миллионов людей, бездумно поддавшихся на обаяние личности Гитлера. Итоло — это практически вся Италия, воспевающая Муссолини. А Марчелло — символ Италии, еще сегодня уповающей на диктатора, а уже завтра свергнувшей своего идола. Сцена в церкви — плевок в адрес религии. Священник, которого интересуют подробности интимной жизни главного героя, отпускающий грехи человеку, который говорит «кровь надо смывать кровью» — еще одно доказательство нестабильности общества того времени.

Интересны и детали, раскрывающие персонажей Джулии и Анны. Джулия — податливая пустышка, даже не шокированная своим первым сексуальным опытом со своим дядей. Насилие не повлияло на нее так, как на Марчелло. Анна — выражение бисексуальности. То, как она одевается и ведет себя, как пытается соблазнить Джулию, всецело говорит об этом.

И вот, уже к концу картины, одновременно с падением Муссолини происходит и перелом в личности главного героя. Какой — не буду раскрывать, но по последним кадрам можно осознать, что именно настигло Марчелло. Восхищает образность этой истории — одновременно рассматриваются и характеристики личности, и настроения миллионов людей, и сама суть политического режима.

Я могла где-то неправильно интерпретировать или не понять мысли режиссера. Это очень сложная картина, которую, наверное, нельзя осознать однобоко. «Конформист» заслуживает своей популярности, лестных отзывов критиков и всеобщего восхищения. Потому что это поистине стильное кино, потрясающе отснятое — только вспомните углы, под которым преподносились сцены, и огромные помещения в моментах, когда Марчелло приходит навестить отца и является на встречу с министром.

И я бы говорила еще долго, но надо заканчивать рецензию. И хоть фильм слишком сложен для восприятия молодого зрителя, но в этом его главная прелесть — призываю всех смотреть и шевелить мозгами.

10 из 10

«Лет 10 назад мой отец был в Мюнхене. Он говорил мне, что часто после театра он отправлялся с друзьями в пивную. Там торчал один шут. Ненормальный, всё говорил о политике. Его стали замечать, покупали ему пиво, поощряли. А он вскакивал на стол и произносил неистовые речи. Это был Гитлер»

При моем самом первом просмотре фильма «Конформист» было замечено уже с первых минут, что операторская работа тут порадовала, причем порадовала она очень и очень сильно. Под операторской работой я подразумеваю так же и работу со светом, наличие заднего плана — или его отсутствие совсем! — детальные и плановые композиции при съемке, цветовая гамма в различных моментах фильма, ракурс съемки. Именно на всё это я обращал внимание, полностью отлучившись от сюжета.

Хочу начать описание технических средств в этом фильме именно с фона, так как он всё-таки как один из ключевых компонентов композиции (взять, например, фоновый свет, как один из пяти основных). В первых пяти-семи минутах фильма уже можно заметить во время диалога двух героев, что у этих двоих происходит довольно спокойный разговор, когда как на заднем плане постоянно мельтешит трио поющих женщин. Дамы стоят на свету, там всё буквально излучает свет. В этот же момент, во время диалога, комната темна, что уже подает зрителю какой-то намек на тяжесть мыслей и недобрые помыслы одного из героев. Опять же фон подчеркивает пространственность и неотделенность от предыдущей сцены, когда слепой Итало читает по радио пропагандистские речи: в стекле видно его отражение, где он служит фоном для своего собеседника, с которым только что разговаривал минуту назад. В следующем эпизоде хочется подчеркнуть как бы сходство: темный фон — темные дела, ведь фон — это буквально черное полотнище, на котором видны лишь двое говорящих людей. Только свет выписывает и вырисовывает из общей массы этих двоих.

Свет. Да, свет неотъемлем как никогда в любых картинах. Свет — основа всего. В фильме светом выделяются герои, подчеркиваются детали, свет ложится на фон, делая сильнейший ритм из теней от жалюзи, пересекающийся с платьем героини, создается контровым светом обстановка в кабинете, посредством задымленности и приданию этим изображению некой мягкости, либо высокими контрастами опять же от теней объектов.

Движение. Движение сильно показано в некоторых сценах. Например, сильный «завал горизонта» в отрывке «преследования» за Марчело, где композиция целенаправленно выстроена завалено, чтобы мощнее ощутить динамику и стремление дойти до конечной цели Марчело. Летящие листья, ритм полей за окном поезда — движение вперед. Ритм так же передает движение. Ритма очень много, даже поля за окном поезда — тот же ритм, мчащийся вдаль.

Вновь перебегаю к самому началу фильма: показана монументальность строений человека, либо природы и ничтожность во всем этом самого творца, человека. После выхода Марчело из отеля, он на фоне стены выглядит совсем маленьким, каким-то даже униженным перед этой громадой зданий. Достигается это пространственной съемкой широкоугольным объективом и нижней точкой ракурса, что сильно подчеркивает геометрию и монументальность зданий. И это лишь одна такая пространственная сцена из всех.

Нужно так же поговорить и о цвете, который, конечно, очень важен и действительно является для понимания неотъемлемой частицей. Цвет всегда и везде разный: всё зависит от настроения сцены. То есть если идет речь о чем-то хорошем, то цвета будут теплыми, чистыми (сцена воспоминания детства — яркое солнце, яркие цвета, всё излучает тепло); если же говориться и/или показывается что-либо не совсем хорошее в самом примитивном понимании зла и добра, то цвет показывается, либо холодно-синим (психиатрическая лечебница), либо грязно-красным в вариациях с грязно-желтым (празднество), либо дождливо-коричневым. Так же иногда бывают более или менее нейтральные сцены, где цвета вроде и в теплом спектре находятся, но загрязнены чем-то, хотя по тону выровнены они идеально. Часто встречается такой элемент, как выделение цветом одной какой-нибудь детали.

В конечном итоге, хочу сказать, что эта картина действительно заслуживает 9 баллов из 10 моей личной отметки с технической стороны. Один балл исключает именно сюжет, но об этом расскажут другие. Моя же роль была раскрыть именно техническую часть и лишь частично затронуть вырезки из фильма, но не касаясь сюжетной части совсем. Кинолюбителям советуется к просмотру, чтобы узнать для себя новые и новые технические решения в своих фильмах.

9 из 10

О фильме непременно хочется говорить в превосходных степенях. Стиль довоенной эпохи, операторская работа, необыкновенная красота в кадре — просто пиршество для глаз. Нарочитая роскошь, помпезность и, вместе с тем, чувство вкуса. Блистательный подбор актеров. Динамичный сюжет. Фильм очаровывает с первых минут и не отпускает до финальных титров. Кино, снятое с размахом, неординарное, и не лишенное иронии.

Каков он, главный герой? Бертолуччи рисует личность сложную. Интеллектуал, одаренный, выдающийся, но вместе с тем без внутреннего стержня, с червоточиной. Не фанатик, отчасти карьерист. Сложно до конца понять этот характер, но в определенных отношениях это образ типичный.

- Будь моя воля, все эти трусы, извращенцы, евреи — отребья, будь моя воля, всех бы их к стенке поставил — говорит Манганьело.

- Что ты теперь будешь делать? — спрашивает Джулия Марчело. — То же, что и все, кто думал как я… таких много, так что опасности нет.

Режиссер затрагивает детские травмы на почве сексуального насилия, а также знакомит зрителя с окружением из прошлого Марчело (семья) и настоящего (соратники, товарищи).

Несмотря на кажущуюся убежденность, уверенность в своих идеалах, это человек слабый, бегущий от ответственности, нерешительный и подлый. Проповедуя одни идеалы в начале фильма, он с легкостью меняет их на другие в конце.

Несколько раз на протяжении фильма поднимается вопрос нормальности. Марчело хочет быть «нормальным», вписаться в окружение, но в нем нет общности. От жены он с радостью бежит, идеалы выворачивает наизнанку, а друга предает. Нормальным его никак не назовешь. Нормальные люди просты, такова его буржуазная жена, прямолинейный Манганьело и слепой Итало. Они воспринимают свою жизнь как данность и преданы своей идее. Марчело же герой сомнения.

Вопрос лояльности фашизму на самом деле возникал не раз. Куда девались те немцы, которые читали Шиллера, слушали Бетховена, любовались Дюрером? Фильм отчасти дает ответ на этот вопрос на примере фашисткой Италии.

10 из 10

Знаменитому фильму Бернардо Бертолуччи чуть больше сорока лет, но он до сих пор пользуется неслыханной популярностью у кинокритиков и поклонников кино, несмотря на специфическую тему, затронутую режиссером — фашизм в Италии во второй четверти XX века. Но так ли уж она специфична? Альберто Моравиа, автор первоисточника, по которому снят «Конформист», как известно, был коммунистом и, несмотря на определенные погрешности этой идеологии, внес обширный вклад в антифашистское движение. Его знакомство с Бертолуччи, который лишь позже был признан мастером эротического жанра, предопределило судьбу книги «Конформист», отныне вынужденной прятаться за своей знаменитой экранизацией. Подойдя к исследованию фашизма с психологической точки зрения, Моравиа умудрился выйти за временные и пространственные рамки, а Бертолуччи привнести в эту историю свой неповторимый шик.

«Конформист» — это повесть о человеке, который служит своему государству, о патриоте при должности и возможностях, о лучшем студенте, котором выпал шанс быть полезным своей стране. Когда мы говорим о патриотизме, мы подразумеваем преданность своей Родине, готовность встать на ее защиту, так ведь? На этом чаще всего традиционная мысль обрывается. Кто формирует повестку дня и говорит, что полезно для Родины, а что нет, по обыкновению не учитывается. В то же время власть всегда сосредоточена в человеческих руках, и герой «Конформиста» Марчелло, как и многие люди, закрыл глаза на то, что люди стоящие у власти — преступники, а, значит, власть преступна, и ее повестка дня преступна, а значит и патриотизм, исходящий из таких посылок, не что иное, как преступление. Закрыл в глаза, значит, убедил себя в том, что у государственного руля должен стоять сильный человек, а сильный человек вполне возможно способен на преступление, и порой только так можно защитить общество — ценой жизни единиц.

Это логическое допущение, покосившее моральные устои многих высоких чинов фашистской Италии и Третьего Рейха, развело по разные стороны баррикад Марчело и его университетского преподавателя Квадри, убежденного антифашиста. В какой-то момент, чтобы доказать свою преданность, Марчело поручают убить профессора, и спустя несколько дней после медового месяца, герой вместе с женой едут в Париж, где им предстоит столкнуться с серьезной проверкой своих убеждений.

Небольшая вставка, вскрывающая детскую психотравму Марчело Клеричи, одновременно сводит фильм до индивида и ставит под сомнение его рациональный выбор, и растягивает в целом до всего общества, тронутого чумой конформизма. Бертолуччи, конечно, не отождествляет секс и насилие, как это, например, делает Пазолини, но сексуальное растление, неприятие другими ребятами, побуждает героя к разнообразным способам стать частью того общества, которое его отвергает, и когда это стремление становится самоцелью, так ли уж долго ему нужно разбираться в моральных последствиях своего выбора. Слабый герой становится частью сильного фашистского общества и приписывает себе его позитивные характеристики. Конформизм — это малая цена в ряду преимуществ. Как говорил Эрих Фромм, нет ничего для человека страшнее, чем одиночество.

Массовое общество — это, по сути, толпа одиночек. Наверное, все те националисты, фашисты, религиозные экстремисты, которые ищут ответы в единении с массовыми импульсами преступной власти, в какие-то моменты все же понимают, что духовно их умертвили. Ведь живые, со своими страхами, страданиями, любовями и мыслями они никому, кто причастен к этой власти, не нужны. И, несмотря на то, что фашистские режимы, как и коммунизм, давно пали, это стремление достичь признания, казалось бы, невысокой ценой, до сих пор присутствует в людях.

«Конформист» напугал меня последними кадрами, потому что в них я увидел черты современной мне реальности, людей, готовых изменить свои убеждения в угоду конъюнктуре, или же попросту людей без каких-либо устойчивых убеждений. Что самое интересное, именно такие люди, конформисты и конъюнктурщики, чаще всего и составляют цвет нации. Те, кто на каждой ступеньке своей карьерной лестницы предавал себя и, в конце концов, бесповоротно утратил.

Идеального по визуальному и смысловому ряду «Конформиста» можно препарировать сколько душе угодно, и даже написать о нем несколько монографий, раскрывающих разные аспекты этого великого фильма, но что важнее, в нем необходимо увидеть себя, готового прыгнуть в пучину массового патриотичного безумия и… остановиться.

Задумываясь о сущности тех или иных кинопроизведений неизбежно сталкиваешься со спорностью то эстетического, непристойного свойства («Ночной портье»), а то и с абсолютным непониманием («Теорема»). Сколько вариантов, сколько разных трактовок и обоснований, сколько предзнаменований перемен… Так и непростой, личный мотив именно этого сюжета тоже вроде бы в некоторой степени очевиден — от заявленных аннотациями параллелей сексуального насилия к исследованию насилия политического, пути от личного к общему, обобщение от «Стратегии паука» до до поры безнаказанной сущности фашистского режима. Как трактовать поднятые им уже почти риторические в наше время вопросы о принадлежности к системе — тоже личное дело каждого. Слепо, рассудительно или уже покаянно, когда фашизм уже себя изживал.

Однако за привычными, по традиции сложно переплетающимися личным и политическим планами здесь на знаковом месте оказывается неоднозначность, запутанный контраст независимости и её психологического подтекста. А в сочетании с бесподобным взглядом кинокамеры классика Витторио Стораро… этот визуально безупречный, как-то даже не по-итальянски рассудочный и скользкий фильм о природе насилия становится еще выразительней и многослойней… «Конформист» — не только унизительное определение, сомнительное предназначение и залог чьего-то благополучия… Кстати, как причудливо сложилось, отточенная и совершенная манера съемки порой напоминает мне еще и бергмановского маэстро Свена Нюквиста.

Задумавшись о итоговом смысле — кто в этой тревожной истории вообще жертва? В умном и до отвращения реальном «Конформисте» зачастую слишком много деталей накладывается друг на друга, чтобы дать однозначные ответы — в конце концов, не направленным же пальцем и криком «фашиста!» раздавать приговоры и вообще расставлять историю по своим местам.

10 из 10

Период 60—70х годов века двадцатого-золотая эпоха итальянского кинематографа. Как тут не вспомнить Микеланджело Антониони, Федерико Феллини… И конечно же, человека без которого уж точно нельзя представить киноиндустрию того времени-Бернардо Бертолуччи.

До «Конформиста» я успел посмотреть дебютную работу под названием «Костлявая Кума» и невероятно долгую, но от этого не менее завораживающую 5-часовую сагу «Двадцатый Век». По двум фильмам очень сложно судить о том, что же именно выделяет того или иного мастера своего дела от всех остальных. Но буду откровенным, просмотрев невероятное число источников и отзывов, я все-таки выработал некоторое представление о Бертолуччи. И я не сомневаюсь, что «Конформист»-очень удачный шаг в пополнении просмотренных работ этого безумного гения.

Пару слов об историческом значении этого шедевра. Синьор Бернардо как-то признавался: «Чем я всегда гордился до румянца на щеках — так это тем, что и Фрэнсис Коппола, и Мартин Скорсезе, и Стивен Спилберг говорили мне о «Конформисте» как о первом повлиявшем на них современном фильме». Честно говоря, еще не доводилось смотреть ранние работы Скорсезе и уж тем более Спилберга. Но то, что каждая минута «Конформиста» все больше и больше относила меня к «Крестному Отцу» и даже к «Однажды в Америке»(который, кстати, тоже снял такой же легендарный итальянец, как и все, кого я уже упомянул, Сержио Леоне),я ни на секунду не сомневаюсь. Так ли оно на самом деле?Действительно ли данная кинолента заслуживает стоять в одной нише с другими сокровищами?

Обратимся к самому названию фильма, повествующем о человеке, которому постоянно приходится под кого-то подстраиваться. Под свою супругу, под свое начальство, под свое окружение и даже под самого себя. На протяжении всего кинофильма мы можем проглядеть, что основная сюжетная линия посвящена борьбе человека с самим собой в самых экстремальных ситуациях и обстоятельствах. Разумно упомянуть ведь, что действие картины происходит в период, когда Италия была поражена вирусом фашизма. Но в отличие от «Двадцатого Века» здесь мало заметна политическая подоплека и настроения Бертолуччи, ибо он замаскировал их весьма удачно. О них можно догадаться по ходу развития действия.

Что касается самих актеров-то я вряд ли скажу, что выделю кого-либо из них. Но то, что во всем фильме едва ли найдется положительный герой-это вне всякого сомнения. А добавьте к этому еще и извечные любимые темы, которые затрагивает Бертолуччи. Так и кажется, что сам режиссер прикладывает руку к своеобразному падению своих героев.

Но венец картины-это, безусловно, оператор Витторио Сторраро, которого я уже успел запомнить по копполовскому «Апокалипсису Сегодня». Любой, даже неподготовленный зритель сразу уже увидит и невероятную игру цветов, которые то до предела насыщенные в одном эпизоде, то мертвенно-бледные в другом, да так, что сами живые актеры напоминают ходячие трупы, еще не подвергшиеся разложению. Символично, не правда ли?А как приковывает внимание продуманность задних планов и декораций!Прямо калейдоскоп какой-то. Блеск. Я аплодирую стоя великолепному синьору Сторраро, который умудрился продемонстрировать в «Конформисте» чуть ли не весь спектр ракурсов съемки. Тут вам как на тарелочке выложены и вид сверху, и так называемые «голландские углы»,и акцентуация крупного плана, и камера, которая не стоит на месте, что в принципе добавляет этому «мертвому полотну» некоего движения. И еще целая куча по истине оригинальных решений съемочной группы.

О музыкальной составляющей трудно что-либо сказать, ибо нет таких дорожек, которые бы никак не вписались в общую картину, но и нет шедевральных треков.

И напоследок об актуальности «Конформиста». Картина в свое время была обделена крупными кинопремиями, но интерес к ней не угас. Нынешние критики в один голос величают творение Бертолуччи настоящим шедевром, с чем я спорить даже желания не имею, поскольку сам разделяю их мнение. Тема об отношении человека и общества, человека и семьи, а также человека и его внутреннего «я» до сих пор не исчерпана.«Конформист» оставляет очень много пищи для размышлений, которые показал нам Бертолуччи. И ведь действительно есть над чем задуматься.

Как итог:по какой шкале бы я ни оценивал,«Конформист» относится к разрядам тех фильмов, которые запоминаются и становятся любимыми с первого просмотра. Настоящий шедевр, который обязательно нужно посмотреть любому киноману без исключения!

10 из 10