Рецензии

...Погаснет ласковое пламя,
И сердце превратится в прах.
Друзья поставят серый камень
С веселой надписью в стихах...

Победитель Венецианского фестиваля кино - 'Ты умрёшь в 20', снятый в содружестве Европы - Франция, Германия, Норвегия с Африкой - Судан, Египет, Катар, россыпь мыслей о бытие человеческом. Картина и трогает сердце своей душевностью, и радует глаз, одновременно. Режиссёр так выстроил сюжет, такие ноты слов, образов подобрал, что аплодисментов стоя, заслуживает. Авации хочется расточать без всякого удержу. Как жаль, что работы подобного полёта-парения, единичны.

Никому из нас, смертных, неведомо сколько уготовано лет и зим пребывать на Земле в телесной оболочке. Да, уйдём. Непременно уйдём. Кто-то раньше, кто-то позже. Все. Вот только, как не странно, одному почему то уготовано до глубокой старости, даже немощи дожить. Другому, отмерено совсем 'чуть да маленько'. Только-только осмыслил себя, чуть-чуть вкусил плодов с деревьев греха - пора в дорогу. Двадцать всего? Двадцать пять? Тридцать? Ещё и пожить как следует не успели? А кого это в небесной канцелярии волнует? Ваш путь пресёкся. Вам на роду было написано 'от сих до сих'. Не обессудьте. Но почему, почему, почему? Несправедливость какая то...

Не надо ходить к гадалке, чтобы понять, в названии этой ленты - суть повествовательного сюжета. Тут - так замыслено. Тут - так изначально оговорено. Родился мальчуган - и ему же 'диагноз' на перспективу - исполнится двадцать годков, будьте добры, помойтесь, побрейтесь, поешьте как следует и... к праотцам в когорту. Как же так? А вот так. Мы, зрители, в Судан попадаем. Наши дни перед нами. Здесь так повелось издревле. Здесь так заведено. Шейх сказал, стало быть ошибки быть не может.

Музамил растёт. Музамил мужает. Мизамил оформился в молодого мужчину. Мизамил почти влюблён. Почти? Почему почти? А что остаётся делать? Ведь скоро час его пробьёт...

Вместе они любили сидеть на склоне холма.
Оттуда видны им были - церковь, сады, тюрьма.
Оттуда они видали заросший травой водоем.
Сбросив в песок сандалии, сидели они вдвоем.
Руками обняв колени, смотрели они в облака.
Внизу у кино калеки - ждали грузовика.
Мерцала на склоне банка, возле кустов кирпича.
Над розовым шпилем банка, ворона вилась, крича...

И вот однажды он встречает учителя. Не того, что нормы морали, псалмы вкладывают в головы. Иного. Мир повидавшего. Отчасти даже - непутя. А как же? Пьёт. Распутничает. Иначе, окружающее воспринимающий. Как вода камень точит, так и новый знакомый, Сулейман, бескорыстно поводырём Мизамила выступает... И точит, точит.

Перед нами фильм о потерянном счастье. Перед нами кино о зарождении любви. И не только. Очевидная праведность под огнём критики. Правильность очевидного низводится с пьедестала. Мистика, оккультизм переносом во вчера. Колоритная Африка принимает нас сегодня в свои широкие объятия. И не отталкивает. И не настораживает визуально. Ничто не выглядит чудным, инородным, малознакомым. Людские эмоции так понятны. Лица так естественны. Религиозные догмы здесь встречаются с новаторством мира. 'Вчера' никак не хочет без боя сдаваться 'Сегодня'.

Но путь уже обозначен. Подальше из этой деревни. Вдоль Нила. До Египта. К Средиземному морю. За ним - Европа... Всё как говорил, всё как учил Сулейман. В Добрый час.

Лишь вскользь, лишь мимоходом, наскоро заостряет режиссёр внимание на обширной палитре волнительных тем. Но скорость эта, но эта быстрота впитываются. Волнительно. Понятно. Питательно. Интересно.

8 из 10