Рецензии

- Покажи мне...

- Мне надоело...

- Проваливай...

- Вот так...

- Обхватите его пальчиками...

По этим фрагментам диалогов можно вполне домыслить достаточно пошлый подтекст. И такие предположения окажутся истинными. Фильм как раз об 'этом'.

Темный лес. Карета. Много людей в костюмах. Мрак и частично обнаженные тела. Добавляем сюда исторический подтекст и пытаемся принять навязываемый режиссером диалог о распутничестве, табу и европейской фривольности. Интересно?

Фильм, посвященный ночной оргии?! Снятый в традициях Этторе Сколы - тягуче, атмосферно, без подробностей?!

Такой подход вполне мог 'разорвать' атмосферу лет пятнадцать назад. А сейчас, в век свободы цифровой, такого рода тяжеловесные решения совсем не выглядят успешными. Сейчас это уже не выглядит 'смелым' или 'откровенным'. Перед нами простой минимализм.

Режиссер так и не смог предложить интересных визуальных решений. Отсюда и перманентный мрак. А вот отсутствие смысла заменила иногда выпячиваемая нагота. Не нравится?

Тогда поразмышляйте о свободе.

В этом подходе нет главного - уважения к зрителю. Есть откровенность, есть ужимки, есть и вызов. При этом, если бы за основу взят был куда меньший хронометраж фильм бы был куда более гармоничным. Одно дело более двух часов следить за ночными сценами, а другое - лишь скромные полчаса.

Что же еще сказать об этом фильме? Для софт-порно - слишком скромно, для авангарда - тоже слишком скромно. Да и может ли творение Альберта Сера стать новым мерилом для концептуального искусства? Не думаю - слишком скромно.

Приз за особый взгляд на Каннском фестивале в нашем случае в большей степени признание того, что в этом году не было действительно оригинальных работ. Впрочем, можно и предположить, что темные тона - не более, чем констатация наступления темных времен?!

3 из 10

– Я прочитал твой трактат. Но теория – это одно, а практика – другое. Ты мог бы продемонстрировать искусством управления войсками?
– Охотно, – ответил Сунь-цзы.
– Какое войско тебе нужно? – спросил князь.
– Любое.
– Возьми тогда мой гарем...

Что перед нами? Порнографический этюд? Фривольная фреска о доминировании? Уродство распущенности? Тайные желания ночных будуаров? Камасутра излишеств порока? Отчасти. Достаточно неожиданная, необычная форма для выражения мысли. Завуалированность таинства. Едва ли не эзоповский стих с намёками, недомолвками, обрывками.

Каким языком можно в кинематографе рассуждать о свободе? Языком штыков и пушек, верно? Дробью картечи и сгустками крови на 'сюртуках и камзолах' раненых. Боем барабанной трели увлекающим на врага и ободряющем в ударах палочек о натянутую кожу. Вперёд! Вперёд! Да-да, так. Свобода от тирании. Свобода от оков затхлых порядков. Свобода от гнёта в пробуждении. Сила, мощь, энергия. Всё это свобода. Баррикады, пульс с частотой запредельных ударов толкающий кровь по венам. Душевный подъём в желании 'горы свернуть'. Сокрушающая, сметающая со своего пути пенная блажь, маревом застилающая глаза. Воздух, продувающий лёгкие ледяным холодом дурмана. Страсть в доминировании. В угаре. В пламени горения. Да-да, так. Возьмите любое историческое событие характеризующее свободу. Лидерский гений увлекающий за собой - речью, харизмой, чаяниями толпы в обладании, в приобщении...

...В гареме было 180 женщин. Построив и разделив его по 90 человек, полководец выбрал по одной и сказал:
– Вы – офицеры. Я – генерал. Остальные – солдаты. Я даю команду Вам. Вы - солдатам. Они выполняют. Команды простые. Направо. Налево и кругом. Ясно? И показал как это делать.
– Итак, попробуем. Налево!
Офицеры засмеялись, что-то произнесли. И ничего не произошло.
– Не получилось. Повторим ещё раз. Налево!

Испанский режиссёр Альберт Серра облёк понимание свободы в форму... разврата. Вау и ах, одновременно! Догма перестала удовлетворять. Догму следует отвергнуть. Изжить? Да. И свобода в разврат облечена. Вот так вот. Монархия Людовика XVI вынуждает нескольких вельмож обратиться в заговор. Существующий порядок в упадке. Вековые устои изжили себя. Надежда на соседа помощью силы? А кто в соседях? Пруссия. Пруссия? А как это визуально выглядит здесь? Небритый, седой, ветхий аристократ с мешками под глазами. Старческая бледность печатью лица. Что он может? Чем и как? Он труха. Он пень. Он рухлядь. Ой-ой-ой. Тогда может быть сами? Тогда может быть самостоятельно? Попробуем? Горячие разговоры требуют активности.

Зритель переносится в лес. Тьма сгущается. Шорохи и звуки ночи нарастают. Женщины - выражением свободы. Мужчины - пульсирующей энергией воплощения. И пиршество порока в образности мышления осознанием происходящего.

Что же мы видим? Что презентуют нам? Мощь застоявшихся в конюшне жеребцов? Каскад водопада силой ударов? Темп запределья? Нетерпение в жажде обладания в безумии экспрессии? Бесчисленность подходов в жиме, рывке, толчке, говоря языком штангистов? Ещё! Ещё! Ещё! А вот и нет. А вот и ни так. Отсутствие полноценной... эрекции..., вялая потенция..., изощрённая услада в извращении естества... Хотят, но не могут. Желают, но мыльными пузырями лишь полнятся. Бессильны. Бесславны. Убоги. На разговоры пустые, на болтовню пылкость расточают. И смешат тем самым. Да, уж. Ре-во-лю-цио-не-ры... А дамы что же? Ну, те, что свободу олицетворяют? Они неистовствуют. Они жаждут. Они, требуют, в конце концов... Свобода - горном не умолкающей трубы...

...Офицеры, улыбаясь, отдали команды.
Солдаты повернулись кто налево, кто направо, а кто-то не двинулся ни туда, ни сюда.
– Опять не получилось. Кто виноват? Я? Нет. Я все объяснил и даже повторил. Виноваты офицеры. Они, интонацией деморализовали приказ. Отрубим им головы!
Князь испугался и воскликнул, - нет-нет, я понял ты хорош. Ненужно рубить голов.
– Ненужно? Но тогда и твои приказы потеряют силу. А армия будет разбита врагом.
Головы отрубили. Назначили новых офицеров. И приказы не нарушались.
Теория - это одно. Практика - совсем другое...

Увлекательная зарисовка получилась у мастера. Острая, перчёная, неожиданная. И эротично-порочная, и мыслью воспаряющая в желании понять, постичь глядя в экран. Свобода, полная притягательности запретного. Дурманящая, пьянящая. Абстрактное мышление форсированием понимания вкупе с медитативным созерцанием. Тут каждый звук, каждый шорох, каждый взгляд, пробуждает пытливого критика в привдыхе.

Но за тьмою, как известно, всегда приходит рассвет. Поистине, теория — это одно, практика — совсем иное.

Фильм долго не отпускает от себя. К визуальной составляющей возвращаешься вновь и вновь. Отчасти это напоминает японскую эстетику созерцательного. Однако со стороны, наверное, уподобляешься роденовскому 'Мыслителю'. Определённо, фильм стоит пересмотреть спустя какое-то время ещё раз. Есть в нём, зерно.

8 из 10

Видели ночь,
Гуляли всю ночь
До утра…

(Виктор Цой, группа «Кино»)

Редкое сочетание жанров, указанных в описании фильма, с жанрами, не указанными в описании фильма из соображениий этичности. Начало было многообещающим, а далее… арт-хаус, такой артхаус! Квинтэссенция современного стиля - много неконкретики, долгих планов-пауз, темноты, разговоров, в которых искомая философия либертинов лишь изредка сквозит меж фраз. И конечно же недосказанность в плане замысла, как всегда оставляющая зрителю место для толкований и тем самым сотворчества.

Именно тот случай, когда про кино смело можно утверждать, что оно не для всех. Скудная палитра оттенков лесной оргии одним широким эпизодом, участники которой ещё до её начала способны вызвать чувство брезгливости. Зрителям, хорошо знакомым с Маркизом, вероятно будет скучно, остальным – противно. Но это ненадолго. Через день-два отпустит.