Рецензии

Честно признаюсь, что первая сцена фильма Андрея Смирнова «Француз» произвела на меня сильное впечатление объективно неприглядным портретом западных леваков, ничего не знающих об СССР, долго выбирающих вино, утонченных эстетов и знатоков искусства, но при этом идеологически больных людей с одномерным мировоззрением. Тем интереснее было взглянуть на то, как разрушаются иллюзии западного левого при попадании в Союз. Однако, изображение совковых реалий получилось у Смирнова чрезмерно утрированным и карикатурным, хотя визуально и концептуально эффектным.

В отличие, скажем от его предыдущего, мощнейшего фильма о тамбовском восстании «Жила-была одна баба» или также сильной картины Лопушанского «Роль», в этот раз Смирнов еле сдерживает (или вообще не сдерживает) свою неприязнь ко всему советскому, вернее откровенно его ненавидит, и от этой ненависти зрителю, хлебнувшему на своем веку «радостей свободного рынка» некомфортно. Конечно, хамство и мещанство, фонтанирующее в советских коммуналках, кафе, очередях, знакомое нам по книгам Олеши, Зощенко и Булгакова, - это невыдуманная реальность убогого советского быта, и от нее тошнит любого интеллигентного человека. Безусловно, что Смирнов намеренно выстроил многие сцены на противопоставлении поведения советских людей и «бывших», выглядящих на их фоне образцами культуры. И это тоже было.

Но даже мне, человеку, взгляды которого сформировало диссидентская литература, и считающего себя убежденным антисоветчиком, режиссура Смирнова при всей своей детализированной виртуозности и почти германовской дотошности в реконструкции эпохи кажется глубоко манипулятивной. Конечно, любой режиссер – манипулятор эмоциями и реакциями зрителя в той или иной степени (достаточно вспомнить Уэллса или Хичкока), но такой откровенной клишированности образов и создания всецело негативной атмосферы «темного совка» лично я от Смирнова не ожидал.

Во «Французе» много колоритных, схваченных из жизни, убедительных акцентов, знакомых мне, например, по «Ожогу» Аксенова, как, скажем сцена на джазовом концерте и вообще подчеркнуто американизированное мировоззрение московских стиляг, подчеркнутое Смирновым очень точно: эта маргинальная молодежь, не желавшая строить социализм и быть идеологически правильной, любившая абстракционизм, джаз и модернистскую литературу, всегда казалась мне очень живой, ошибающейся, но такой понятной и близкой в сравнении с тупой идеологической ангажированностью безликих комсомольцев.

Но у Смирнова в этом фильме нет понимания того, что во взглядах эта молодежь было очень разнообразна – от монархизма до нестандартно понятого марксизма (или вообще мистицизма, вспомним, кружок Мамлеева), а не только западнически ориентированной, потому он грешит против правды, противопоставляя такой «идейно богатый» Запад советскому убожеству. Что уж говорить, про линию поисков главным героем отца и вообще перенасыщенности «Француза» кульминациями и излишней эмоциональности сценами (хватило бы на сериал!), то она разворачивается через такое нагромождение событий, поданных как неоспоримые факты (которые мы не можем проверить, ибо не знаем источников), что становится неловко за режиссера, так откровенно бьющего в одну точку.

Тем не менее, ставлю этому фильму высокий балл и оцениваю рецензию как нейтральную, поскольку фильм сделан мастерски, хоть и манипулятивно. Но я идеологически далек от позиции Смирнова, ибо считаю, что ворошить грязное белье СССР заново не стоит: уже написаны «Архипелаг ГУЛАГ» и «Колымские рассказы», «Ожог» и «Заповедник», которые говорят правду из первых уст (я, как антисоветчик, все же считаю это правдой), и добавить к ней нечего. Надо осмысливать современную эпоху «купи-продай», чему посвящены фильмы Бориса Акопова, Александра Ханта и Юрия Быкова, а не пинать мертвого льва Советского Союза, как это делают либералы-западники, или «проклятого царизма», как принято у левых. Пора бы уже успокоиться и понять, в каком мире мы живем, а это мир погони за наживой и бесчестной конкуренции, дремучего социал-дарвинизма и ницшеанской этики. Это надо анализировать и критиковать, пока не поздно, иначе не избежать нам новой революции и очередного передела страны.

'Француз' - новый фильм Андрея Смирнова, наиболее известного всем по 'Белорусскому вокзалу'. Я изначально ничего хорошего не ждал от подобного кино, но проверить стоило.

Эти два с лишним часа крайне трудно выдержать. Всё потому, что 'Француз' разделён (не по задумке создателей, конечно) на большое число эпизодов, связанных между собой очень условно. Притом рваные сцены из жизни французского стажёра в СССР показаны очень поверхностно и, как очень верно заметил Станислав Зельвенский в своей рецензии, шаржево. Особенно расстраивает любовная линия, которая на 70-80 процентов фильма ушла куда-то на четвёртый план, а выскочила полноценно только ближе к концу.

Смысла в фильме мало, зато клюквы - любой 'Красный воробей' с 'Анной' обзавидуется. Чекисты, появляющиеся через 15 секунд (не шутка) после нарушения, но берущие взятки, повсеместная прослушка (привет, 'Анна'!), люди в тельняшках и ушанках одновременно, аристократки с льющимся изо всех щелей пафосом - всё как вы любите.

Удивительно тривиальные унылые диалоги с необоснованным пафосом (привет 'Богемская рапсодия', хоть тут и другой жанр!) даже из уст обычных пролетариев перемешиваются с абсолютно неважными, призванными как будто растянуть хронометраж подробностями советского быта. Даже сцена, задуманная как кульминационная, смотрится с зевками, вызванными усталостью от одинаковых кадров СССР образца пятидесятых и непомерной высокопарности.

А ведь сильные сцены есть! Например, разговор между тремя друзьями (двое провожают третьего на войну в Алжир) разных политических взглядов в одном из милых ресторанчиков 'того' Парижа. Или сцена в подпольном джаз-клубе хороша. Такой потенциал не реализован!

Актёры. Антон Риваль ходит с одним и тем же умным лицом, и ни одна эмоция его не омрачает. Евгения Образцова - одна из немногих, кто зачем-то здесь хорошо играет. Евгений Ткачук тоже позаботился о том, чтобы не проявлять никаких эмоций. Александр Балуев играть пытается, но написанный ему текст тому не способствует. Среди второго плана - собрали всех, кого я не люблю. Например, Роман Мадянов, который во всех фильмах лишь кричит поросячьим, простите, визгом.

Изумительно, какое бессмысленное кино попадает в прокат. Жаль, что прессе всегда нравится любой российский артхаус, и предугадать качество фильма часто невозможно.

4,5 из 10

Чтобы до конца понимать фильмы Андрея Смирнова, будь то культовый «Белорусский вокзал» или менее успешная «Жила-была одна баба», необходимо познакомиться с личными взглядами режиссёра. На данный момент постановщику 78 лет – его юность пришлась на 50-е – 60-е годы прошлого века, которым он и посвящает свои киноистории. Являясь, как Смирнов сам себя и называет, шестидесятником, автор застал постсталинский период Союза своими глазами. Судить о том, насколько хорошо или плохо было в то время можно бесконечно – у каждого будет своя правда. И у Андрея Смирнова есть своя правда, основанная на личном опыте, пережитой несправедливости и зачастую нечеловеческих идеях коммунистического режима.

«Француз» – шестой полнометражный фильм Андрея Смирнова, выполненный в духе чёрно-белого киноромана. В этот раз режиссёр с головой погружает зрителя в Москву 1957 года, демонстрируя как официальную жизнь столицы, так и подпольную. Но речь здесь идёт вовсе не о криминале, «Французе» даже отголосков нет, а про простую жизнь советского народа, втайне любящего джаз, общение с иностранцами и искусство. Люди творческие в фильме вынесены в отдельный социальный слой – художники хотят творить, но, к их сожалению, политическая система государства не позволяет им реализовывать собственные амбиции. Искусство – тунеядство, непозволительная роскошь для простого рабочего класса.

Именно в этот мир из Франции на год прилетает учиться по обмену в МГУ Пьер Дюран (Антон Риваль), по совместительству собирается найти своего отца, белого офицера, арестованного в 30-е годы. Из-за ареста отца его мать переехала в Париж, на набережных которого Пьер и рос, познав совсем другую жизнь, нежели его родители. В столице он заводит новые знакомства: среди них балерина Большого театра Кира (Евгения Образцова) и молодой фотограф-бунтарь Валера (бесподобный Евгений Ткачук). По ходу сюжета Пьер начинает узнавать московскую культуру, потихоньку проникаясь намученной революциями, войнами и репрессиями русской душой.

Андрей Смирнов рисует образ советского человека эпохи уходящего сталинизма, как окончательно сломленную физически и морально историческую фигуру. Однажды, после премьеры фильма «Груз 200», Андрей Смирнов лично позвонил режиссёру Алексею Балабанову и сказал ему: «Ты сделал то, что мы сделать не могли!». Речь идёт о портрете страны, захваченной силовиками, продолжающих мучить народ, расстреливать средь бела дня, отправляя всех неугодных в ссылки подальше от столицы. Все это между строк уже пытался когда-то в 70-е годы рассказать Смирнов, но советская цензура то и дело вставляла ему палки в колёса. И вот, сегодняшняя капиталистическая модель родной страны полностью развязывает автору руки – «Француз» снят без государственной поддержки. Смирнов, конечно же, не Балабанов, он пугает не демонстрацией насилия, а последствиями измученного народа путём насильственных действий.

Удивлять своей постановкой и сценарием режиссёр, как обычно и бывает, не будет – с точки зрения проделанной работы, Смирнов больше уходит в театральщину. Позиции камеры всегда занимают классическую восьмёрку, будто бы снимая театральную сценку, в центре которой всегда находятся актёры. На второй же план режиссёр оттесняет потрясающую работу художника-постановщика. С точки зрения культуры, «Француз» – лакировка эпохи, познающаяся в деталях. Советский человек обсуждает разницу между Черчиллем и Хемингуэй, цитирует нашумевший в Союзе французский фильм «Фанфан-Тюльпан», стараясь хотя бы в тесных коммуналках найти угол уединения, в котором власть его не достанет. Всё снято весьма простенько, здесь центральную роль занимает театральная режиссура, а вовсе не киноязыковые приёмы.

С точки зрения исторического контекста у «Француза» имеются весьма любопытные моменты. Рисуя эпоху, Смирнов потратил огромное количество времени изучая документы, газеты и письма тех лет. «Француз» рассказывает, не показывает, как и должно кино, о реальных случаях, задокументированных на бумаге. Так, например, фильм реконструирует скандал в стенах МГУ, когда французский студент нашёл прослушку в стенах общежития, спрятанную в стене за радиоприёмником. Или же режиссёр припоминает университету заметку в стенгазете про «свинское поведение» французов, написанную, скорее, по заказу, нежели являясь попыткой пристыдить гостей Франции за их недоброжелательность или ещё что-то.

А посвящён фильм в первую очередь Александру Гинзбургу (1936 – 2003) – советскому журналисту и издателю, чья борьба за правду и свободу слова стоила ему трёх тюремных сроков и, как следствие, эмиграции из родной страны. Пожалуй, именно в манифесте о правде и кроется главная проблема «Француза», чей бэкграунд можно познавать бесконечно. Андрей Смирнов проделал выдающуюся работу во время подготовки к написанию сценария, но совсем проигнорировал драматургические основы, объективность и развитие сюжета. Режиссёр выплёскивает всё, что у него накопилось за последние и ранние годы, из-за чего «Француз» больше напоминает однобокую агитку против советской власти, нежели критику или притчу – отголоски чего между строк слышатся, но очень быстро убиваются автором.

Сюжет попросту не развивается на протяжении всех двух часов, напоминая по тону более лёгкую версию «Довлатова» Алексея Германа младшего, или тот же «Груз 200» Балабанова, из которого просто вырезали всю жесть. Единственное, что так или иначе приковывает снова и снова внимание зрителя к экрану, так это потрясающий актёрский состав картины. Историю фильма объединяет воедино Антон Риваль, чей персонаж ощущается мёртвым и блеклым в начале, а ближе к финалу – человечным и способным очаровывать. С этим актёр справляется на ура, хоть и без особых откровений – трансформация образа работает скорее благодаря режиссуре, нежели артисту. Его герой становится глубже, знакомясь с русской душой.

На вторых и мимолётных пятиминутных ролях красуется целый урожай потрясающих артистов. Помимо приближенных к главному герою Евгении Образцовой и Евгения Ткачука, «Француз» выделяет свою звёздную минутку таким потрясающим актёрам, как Александр Балуев и Михаил Ефремов. Последний, к слову, изголодался по настолько живым и чувственным образам, как выступающий за идеи Черчилля советский человек, разочаровавшийся в политический устоях родного государства. У Александра Балуева и вовсе чуть ли не одна из самых сильных и важных сцен во всём фильме. Актёр играет роль отца главного героя, чьё сердце измученно, но всё ещё продолжает биться и хранить в себе память о любви, давно оставшейся в прошлом, но никуда не ушедшей.

«Француз» – очень классическое для Андрея Смирнова разговорное кино, ничем не удивляющее и ничем не разочаровывающее. Это целиком и полностью авторский фильм, сотканный из личных воспоминаний режиссёра, пережитках молодости и на так давно не отпускающих темах, требующих высказаться рано или поздно. И с одной стороны, автор со времён «Белорусского вокзала» не сильно вырос как кинематографист, а с другой – окончательно закрепил успех талантливого драматурга. Проблема лишь в том, что «Француз» – театральная постановка, тем не менее, прекрасно чувствующая себя на большой экране, рифмующаяся с основным стёбом советских властей высказыванием.

7 из 10

Посмотрел фильм только вчера. При всех справедливых упрёках, которые я прочитал здесь у предыдущих авторов, нужно признать, что фильм выглядит просто недосягаемой вершиной среди сегодняшних полей русской веселухи и пустоголового кинокриминала. Это тем более странно для меня, что я вижу, как фильмы возрастных авторов с прошлой славой почти всегда сплошь провалы. А тут есть мысль, есть идея, есть правда. Правда той жизни и атмосферы того времени. Смирнов остался собой, удержал планку. Да, детали чуть размыты. Но простим это из-за трудностей реквизита и большой временной линзы. Главное - фильм заставляет думать. Ритм фильма не давит и вполне гармоничен. Конечно, нет лёгкости Хуциева. Но и Хуциевых рядом нет сейчас и автор не старается подражать той волне - не было, я думаю, таких задач. Вообще, любое высказывание художника неотделимо от его личности. Особенно сейчас. Я посмотрел рассказ Смирнова об этом фильме и о его позиции. Всё совпадает, нет двуличия. Поэтому для меня фильм честный, хороший. Мне не хватило хотя бы некоторых музыкальных нот, как чёрточек (пусть не полноценной музыки). И сцену с Балуевым я не назову бесспорной. Общее резюме - побольше бы таких фильмов!

Это кино оправдывает все ожидания. И так бывает: именно этим и разочаровывает. Вот герои картины едут на электричке в московский пригород к художникам, которые живут и работают вопреки официальной идеологии. Добавим: герои- это французский студент русского происхождения, приехавший учиться в МГУ, и представители столичной богемы: балерина и фотограф. На дворе стоит 1958-й год. Как только в окне прибывающей электрички появится надпись «Лианозово», возникает вот это смешанное чувство: сбывшегося ожидания и банальности. И все во «Французе» стоит на этом принципе. Очевидные ходы: первый джаз и «Козел на саксе», Рабин и Кропивницкая, недавние политзаключенные, прослушка в стенах МГУ, стихи Бродского и Кушнира, русский балет Большого театра, триумфальный прокат «Фанфан-Тюльпана» в советских кинотеатрах, отголоски фестиваля молодежи и студентов. Русский поэт?- Пушкин. Домашняя птица?- Курица. Фрукт?- Яблоко. Все ответы правильные. Все из числа тех, что лежат на поверхности. Мало того, что то время еще недалеко от нас ушло. При желании, его приметы можно даже сейчас найти в реальной жизни. Остались рассказы бабушек и дедушек. Миллион воспоминаний и мемуаров: письменных, записанных на видео, на аудио. Опыт несмелой оттепели с сильными ночными заморозками отрефлексирован в отечественном кино в самых разнообразных жанровых и стилевых кодах. Во «Французе» слышатся их отголоски: то «История Аси Клячиной» аукнется в монологе деда-политзаключенного, то «Хрусталев, машину!» подмигнет из сцены с сестрами- аристократками- зечками, то призрак «Какой чудной игры» проявится под сценами в общежитии МГУ, то «Довлатов» замаячит на горизонте. Есть и хуже отсылы: к «Оттепели», «Стилягам» и «Концу прекрасной эпохи», но, будем справедливы- их все-таки немного. Больше того, вероятно, Смирнов и делал «Француза» для того, чтобы будущие поколения не увидели то время через призму оперетточности. Все-таки, большие надежды в эти годы шли рука об руку со сломанными жизнями и судьбами. Смирнов пытался их привести в то самое равновесие, которое и дает живое, нелинейное дыхание жизни. Получились прописи. Но, хотя бы, не вампука- и то хлеб.

Есть во «Французе» и моменты легкого художественного дыхания. Эту картину стоит смотреть хотя бы ради ряда замечательных эпизодических актерских работ. Тенякова, Дробышева, Ефремов, Мадянов, появившись на несколько минут в кадре, за этот короткий промежуток играют целую жизнь. От Натальи Теняковой в роли Марии Кирилловны Обрезковой исходит невероятный флер аристократических духов и запахов лагерного барака. Короткое, прерывистое, несмелое дыхание ее сестры в трактовке Нины Дробышевой - это и старость, и человеческая порода, и страх, и вежливость.

Еще одна радость – это мир крохотного городка Переславля- Залесского, куда французский студент приезжает в поисках своего отца- русского аристократа, сидельца по пресловутой 58-й. Ранняя весна в советской провинции снята с оператором Юрием Шайгардановым с ангельским вдохновением. Это- не просто весна, это- весна именно 58-го. Все-таки, режим освещения за шесть десятилетий на планете поменялся. Технологический прогресс уже изменил атмосферу, и солнечный свет преломляется сейчас не совсем так, как это было несколько десятилетий назад. Шайгарданов сумел запустить машину времени вспять. Его свет- это свет 50-х, не замутненных выбросами и парниковым эффектом. Свет, который только начал оттаивать после крепких морозов. Свет пронзительный, беспощадный, с редкими нотками тепла, вкрапленными в безжалостный белый морозный.

Вот и все. «Мама мыла раму»- теперь эта фраза из прописей моего детства новому поколению непонятна: стеклопакеты так не моют. Для тех, кто учился по этим прописям, «Француз» - урок повторения пройденного. Для тех, для кого конец 50-х- это древняя история, «Француз»- повод спросить: «А что такое рама?»