Рецензии

'Ночь', под таким названием демонстрируется аргентинская лента Эдгардо Кастро.

В 1979 году по миру прокатилась скандальная и весьма откровенная сценами в стиле 'ню' фреска из жизни римского общества начала тысячелетия. Тинто Брасс перенёсся в I век нашей эры и искусно гиперболизируя, показал пороки разъедавшие империю. Затмением для большинства зрителей стали эпические сцены разврата, похоть сладостных утех, женские и мужские тела, сгустки плоти в нагромождении. Но мало кто обращал внимание на мысль, стоящую за всем этим - разврат стал обыденностью попирая нормы морали. Разврат - растлевающий устои семьи, брака, империи. Разврат. И именно его стал насаждать Калигула, внедряя и распространяя в забаве - не будьте лицемерами, тайно предаваясь блуду, обнажите свой грех пред всеми... Ну, и так далее и тому подобное... А потом, не узнанный никем, спустился в городские трущобы взирая на дела черни - что здесь происходит, - хочу узреть...

Круговая порука мажет как копоть
Я беру чью-то руку а чувствую локоть
Я ищу глаза а чувствую взгляд
Где выше голов находится зад
За красным восходом - розовый закат
Скованные одной цепью
Связанные одной целью
Скованные одной цепью
Связанные одной...

И вот именно этот момент - Калигула (небожитель), спустившийся в 'клоаку' Древнего Рима, вспышкой, озарившей сознание при просмотре 'Ночи'. Да-да, 'Ночь' продолжением происходящего в 'Калигуле'. Здесь мало художественного, здесь проза простоты где камера фиксирует происходящее как обыденность без актёрской игры. Где лица выхвачены из сумрака городского квартала и вкраплены в кадр для демонстрации. Где нет эстетики макияжа с гримом. Где наше присутствие абсолютно не материально. Нас не замечают как зрителей. И от того раскрепощённость в рамочном пространстве, абсолютная. Кто на кого смотрит? Мы на них или они на нас? А есть ли им вообще до нас дело?

На несколько дней мы во власти одиночества Мартина. Ему за сорок. Череда лиц рядом с ним, приходят ниоткуда, уходят в никуда. Случайные знакомые, компании в распитии, мгновенное удовольствие от кокаинового хмеля, секс переходящий в оргии, утренний похмельный синдром и новый виток спирали всё по тому же кругу. Скука? Чернуха? Дно? Жизнь. Буэнос-Айрес и развлечения уже не молодого человека убивающего время в никчёмном потакании животной сути нам для размышления. Ждёт ли он чего то? Надеется на что то? Нет. Похоже, что ничто не занимает его в 'обременении'. Некая свобода. Порочная и простая одновременно, демонстрируется. Но 'Ночь' накинута на его плечи. 'Ночь' сгустившейся тьмою придавливает гнётом. 'Ночь' наступившая однажды и не отпускающая из под своей власти. Он и есть эта самая 'Ночь'.

Здесь суставы вялы
А пространства огромны
Здесь составы смяли
Чтобы сделать колонны
Одни слова для кухонь
Другие для улиц
Здесь брошены орлы
Ради бройлерных куриц
И я держу равнение даже целуясь
На скованных одной цепью
Связанных одной целью...

Так чем же резюмировать увиденное? Гипнотическое воздействие происходящего? Да, гипнотическое. И лёгкий ступор в размышления. Где был? Свидетелем чего явился? Как в замочную скважину более двух часов подсматривал. Правда, поражающая воображение приоткрылась. И шокировала. И совершенно разворошила разбередив. Отдельный нюанс - главное 'лицо' картины. Оно несёт на себе ношу и режиссёра, и сценариста, и продюсера, и актёра. Совершенно потрясающий симбиоз. Значит то - что он мне выдал - это актёрство? Вау! Нечто. Весьма противоречивое по восприятию зрелище.

«Калигуле» Тинто Брасса привет, Малкольму МакДауэллу поклон.

7 из 10