Рецензии

Почти в каждом путеводителе по Ирану Вас будут предупреждать о том, что в этой стране консервативных традиций стоит проявлять осторожность и быть предельно вежливым и внимательным. Для тех, кому посчастливилось там побывать, новая иранская картина «Свинья» покажется полнейшим беспределом, ломающим все стереотипы, а главный герой – напрочь отбитым типом. Вместе с тем, меня не покидало ощущение, что я смотрю французский фильм, как минимум, Мишеля Гондри.

Все мы знаем, как тяжела нелюбимая работа, как тяжело работать там, где не нужны ни твой опыт, ни талант, где люди, совершенно не смыслящие в твоей профессии, указывают, как ты должен работать. Совсем невыносимо быть художником без красок и холста, смерти подобно быть не признанным при жизни гением. Хасан, привыкший к определенной доле славы, в момент, когда мы его застаем, как раз испытывает все выше перечисленные переживания. Собственно, о его прежней жизни известно не много, упоминается только один «гениальный» фильм, по которому о нем помнят. Его знают в определенных кругах, ему все еще оказывают почтение, но уже не одаривают вниманием как прежде. Хасан представился мне некой комбинацией из детскости и неряшливости героев Зака Галифианакиса и пошлонаглой беспринципностью Роберта Дауни мл. Он требует внимания к себе любыми доступными способами, уже в самом начале фильма зрителю становится понятно, что Хасан из тех, кто без зазрения совести причинит боль себе и близким, чтобы добиться своей цели. А его главной целью становится возвращение режиссерской «короны».

В фильме много крови, смертей, жестокости, и тем удивительнее на их фоне доброе, даже нежное, отношение главного героя к своей матери, его привязанность к дочери, которую он не может теперь даже обнять, согласно иранским обычаям. По сути, «Свинья» - это артхаусная черная комедия, некоторые сцены которой вполне могли бы найти себе место в картинах Ирвина Уэлша или Дэвида Линча. Страдания Хасана настолько комичны и вместе с тем невыносимы, что выразить всю их глубину режиссеру пришлось, используя, наверное, все известные ему способы. Многие опытные зрители наверняка усмотрят параллели с довольно известными картинами многих режиссеров.

Достоинства фильма: операторская работа, дизайн костюмов и декорации.

Формально Иран всегда был и до сих пор остаётся непримиримым противником Запада во всех его проявлениях, но фактически – пластмассовый мир давно подложил свинью в виде прогресса и суперкомфорта под духовный базис иранцев. То, что макет оказался сильней заметно и по кинематографу. В горле сопят комья воспоминаний о прошлом фильме режиссёра «Свиньи» Мани Хагиги «Приходит дракон», где мотивы традиционного иранского фольклора стояли во главе угла. В «Свинье» же видно насколько глубоко в современном Иране пустила корни западная культура. Молодежь поклоняется шайтан-коробкам, главный герой ходит в футболках с изображением западных рок-групп, селфи, инстаграмм и прочие игрушки дьявола завладели умами иранцев.

Похожий творческий путь прошёл другой режиссёр иранского происхождения Бабак Анвари. В фильме «Под тенью» (без рая и сабель) он тоже обыгрывал темы иранского фольклора. Впоследствии свои режиссёрские наработки и сюжетные ходы Анвари сумел успешно использовать в хорроре «Раны», в основе которого лежал уже западный материал.

Лучшие творцы уезжают на Запад. Для культуры и в частности для кино это особенно критично, потому что теряется связь с уникальным национальным наследием. Учитывая жестокий опыт восточного религиозного фундаментализма, создается впечатление, что выбор в пользу западной культуры является меньшим злом, а для большинства и вовсе абсолютным добром. Однако не стоит поддаваться этой иллюзии и осуществлять выбор исходя из крайностей. Традиционная иранская культура – это кладезь уникальных смыслов, которые достойны воплощения в кинематографе.

Режиссёр «Свиньи» Мани Хагиги отчасти это понимает, об этом говорит сквозящая через весь фильм ирония над новомодными тенденциями. Комический эффект усиливает самобытный иранский бэкграунд, без него «Свинья» была бы типичной голливудской комедией про «кризис маскулинности и борьбу за хайп». Но этот бэкграунд едва заметен, а хронометраж неоправданно растянут. Эти минусы, к сожалению, не позволяют раскрыть весь потенциал фильма. Прыгнуть выше среднячка на злобу дня Хагиги не удалось. «Свинья» – это маленький шаг назад в контексте его творчества. Хочется верить, что аутентичный иранский дракон ещё даст о себе знать.

Мани Хагиги всегда было тесно в жанровых рамках одной лишь драмы, на которую так славен иранский кинематограф, и серьезностью которой он так прельщает критиков. Но в этот раз Хагиги пошел заметно дальше, порвав эти рамки в клочья и соорудив на общем трагическом каркасе своего рассказа сногсшибательную межжанровую свинотеку, где маска нечистого на его родине животного примерена на многие лица, обычно носящие маски невинности или животных благородных.

После просмотра 'Свиньи' ощущение пятачка на своем лице явно не обошло и некоторых штатных критиков печатных изданий, заявивших с обиды, что и не смешно вовсе было (ведь комедию обещали), и вкуса нет (уж мы-то его мерила), равно как и чувства меры (зачем так больно по рылу?), ну а эта сцена так вообще на уровне капустника (по которым мы специалисты)...

Что ж, субъективное восприятие искусства - субстанция, безусловно, неприкосновенная... Однако 'меня терзают смутные сомнения', как говаривал незабвенный Бунша, что дело тут не столько в честной личной оценке фильма Хагиги, сколько в скрытом заслуженном оскорблении этой работой.

А на схожие темы куда приятней и спокойней обсуждать какой-нибудь 'Квадрат' Эстлунда - и серьезности тут не меньше, чем буржуазной утонченности (показательно заклеванной) и ирония горька в ровно отмеренных дозах... Pork yourself! - кажется говорит режиссер господам 'квадратистам': как создателям подобных шедевров, так и многочисленным льстивым толкователям оных (да, pork неверно употреблен в виде глагола, но это лишь скромный привет критикам, выискивающим под дубом киноискусства красивые желуди с фальшивой начинкой и объясняющим окружающему стаду непревзойденную ценность таких плодов).

Издевательство же Хагиги над созданием концептуальной подёнщины в кино начинается от блюющих девочек-тараканов на фоне начальных титров, продолжается весь фильм созданием эпатажной пародии на подобные творения (и их создателей), и заканчивается нервно-счастливым смехом самовлюбленного болвана, уже за дверью фильма отражающегося портретами многих именитых режиссеров в момент вручения им очередной награды престижного фестиваля.

И что уж говорить, наиболее продуктивным по исполнению заказной работы в сфере авторского кино - заказной не по наличию конкретного заказчика, но по соответствию стандартам светской оценки - является европейский кинематограф, отдаленный намек на что в 'Свинье' можно уловить в диалоге (здесь немного сокращенном), звучащем на съемках рекламы инсектицидов, которую несчастному Хасану хочется превратить в авангардное произведение:

- Так, снимаем еще один дубль!..
- А нельзя ли подсластить блевотину?..
- Нет, мы уже пробовали: она от этого белеет и становится мягкой...
- Чем же вы меня кормили!?..
- Это блевотина из Австрии, стоит кучу денег!
- Блевотина из Австрии!?..
- Ну да...

Ну да, надуманно-концептуальная европейская киноблевотина: не дешевый, но столь же фальшивый продукт как и обсуждаемый в диалоге; выпускаемый в свет регулярно и столь же регулярно награждаемый многочисленными призами кинофестивалей (свинофестивалей). Наград которых Хагиги со своим фильмом, конечно, не дождется. Ну, берлинским мишкой перед носом потрясли, и то будь доволен...

Впрочем, Хагиги борется явно не за награды. И лупит вовсе не маленьких поросят (которые, тем не менее, могут оставить после себя грязи гораздо больше, нежели иная взрослая особь), но загоняет обратно в стойло племенных боровов, любящих пускать красивые пузыри в море авторского кино и привлекать к себе внимание силой всплеска, а не искренностью выражения. Боровов, которым много важнее отношение к себе толпы, а не честная самооценка. Использующих чью-то отрубленную голову как прекрасный материал для очередного шедевра, над которым поплачут и наградят золотым веничком, а создатель счастливо посмеется победе и поднимет бокал шампанского за упокой души несчастной жертвы...

Помимо невеселых мыслей Хагиги о вырождении авторского кино в национальном и межконтинентальном масштабе, 'Свинья' нахально топчется как в огороде известных религиозных установлений, так и на хорошо охраняемой территории полицейских законов родного государства. Мало того, что название фильма для пятой части населения мира звучит как грязное ругательство, так еще из некоторых 'свиней' тут делают праведных мучеников, почивших во славу искусства. Да, это, скорее, подано в виде фарса, но разве не являются профанацией творческого процесса действительно существующие в Иране 'черные списки' режиссеров? А что напоминает песенка убийцы из финальной части - об этом и говорить страшно... На этом фоне и самостоятельные независимые женщины, и мужчины, гуляющие на вечеринке в женских сценических платьях, кажутся персонажами невинной комедии. Так что вместо торговли чужими головами, Хагиги, безусловно, рискует своей.

А голова - вещь полезная и многофункциональная. И терять ее никому не хочется. Взглянуть же на чужую отрубленную может быть и противно, но всегда любопытно. Заглядывать же в свою, остающуюся на месте, может быть и не так противно, но гораздо менее любопытно. Однако если в ней вообще никогда не убираться, то в один прекрасный день мусора внутри может оказаться не меньше, чем в запущенном свином хлеве.

Сходил я, значит, на 'Свинью'.

Скажу сразу, кино неплохое.

Главная особенность фильма заключается в том, что он снят в Иране. Это привносит в него и национальный колорит, и национальные культурные особенности, которые всем не-иранцам непривычны и в новинку. Например, все женщины в кадре носят хиджабы или другие головные уборы. Из-за этого, на самом деле, мне было периодически тяжело понять, кто из женских персонажей кто. Ну и там был какой-то арабский металл, хех, какие-то свои танцы, отсылки, я так понял, к традиционным вещам типа поверий.

Сам по себе фильм — это обычная неплохая комедия. Есть много забавных моментов, традиционных для комедий любых стран. Есть комедия визуальная, есть комедия словесная, все нормально. Главный герой достаточно харизматичный и интересный.

Больше всего понравилась операторская работа — это был реально международный уровень, картинка вообще красивая в фильме. И если спецэффекты смотрятся достаточно дешевыми, то их все равно очень мало и большую часть занимают отличные планы, ракурсы и монтаж.

Сюжет при интересном синопсисе не представляет из себя ничего особого, в некоторые моменты затянут и скучен, но в конце происходит резкий поворот, который все окупает.

7 из 10

Учитывая любовь иранцев к собственному кинематографу, их серьёзное отношение к нему, натолкнуться на иранскую чёрную комедию – нечто из ряда вон. Общего с фильмами Панахи, Киаростами или Махмальбафа здесь немного – даже чисто внешне. Всё начинается с того, что самому Хагиги отрезают голову. В городе завёлся некий маньяк, устраняющий популярных режиссёров самым неприглядным способом и вырезающий на их лбах зловещее «свинья». Главный же герой, режиссёр Хасан, давно в опале – да и явно староват, так что невнимание со стороны маньяка кажется ему оскорбительным. От безвыходности он занимается рекламой пестицидов, где красные на зелёном фоне тараканы корчатся и издыхают от них, исходя синей блевотиной. У Хасана увесистое брюшко, роскошная борода и редеющая шевелюра. Он носит футболки и маечки, играет как сумасшедший в теннис, скандалит с любимой актрисой, жалуется на жизнь маме – и в полном отчаянии от того, что былую славу не вернуть. Уморительнейший и очаровательнейший придурок, которому симпатизируешь от всей души.

Сарказм Хагиги по поводу всякой популярности, помешанности современных «пользователей» на сплетнях выливается у него в оригинальную, хотя и несколько неровную пародию. Хасана сначала игнорируют, затем арестовывают, подозревают, поливают грязью в соцсетях – наконец, оправдывают и объявляют героем, когда уже он сам решил инсценировать покушение и правда чуть не погиб. Всё это не раскрывает сюжетной тайны, потому что её здесь, в общем-то, и нет. Суть – в поведении, разговорах и акцентах, намекающих на бредовость и идиотичность происходящего. Особенно подчёркивают их причудливые фантазии – то ли сны, то ли видения героя, где в кафкианском духе возникает дух актрисы – чёрной птицы с человечьей головой – она же в пустыне, запертая за куполом неба и словно задыхающаяся – и, наконец, теннисная ракетка, на которой как на гитаре Хасан отжигает под вопли толпы и подтанцовку девочек-тараканов из рекламы.

С точки зрения находок, выдумки и общего настроя фильм выглядит блестяще, смешно, злободневно. Он как бы реалистичный – но как бы и не очень, фантазия на тему кинотусовок и опасности быть в центре внимания. Единственное, что картина затянута, не выдержана, так что эпизодически выстреливает и провисает снова. Но резкие переходы, внезапные хохмы, извращённая американскость в музыке и повествовании – всё это выгодно отличает «Свинью». От клишированной сиропности голливудского и унылой пресности европейского. А ещё – хорошенькие женщины. В них здесь недостатка нет.

6,5 из 10

Главный герой — режиссёр-анархист Хасан, который страдает от «звёздной болезни». Он привык эпатировать публику. Без шока у публики его Эго мужчины не может спокойно жить. Хасан этакий «звёздный мальчик», который считает, что ему все его выходки простит иранская публика. Главный герой — нарцисс, который мечтает, чтоб его убил Свинья. Он мечтает о новой славе. Хасан мечется между женщинами: любовницей Шивой, женой, мамой, поклонницей.

Женщины в иранском фильме представлены сильными и самостоятельными личностями. Мама героя всегда выслушает сына и пожалеет. Любовница Шива даст шанс найти ему работу. Жена беспрекословно выполняет просьбы Хасана. Поклонница всё время снимает Хасана на смартфон и выкладывает в соцсети. Женщины Ирана — вот кто главные герои этого фильма! Они водят машины, стреляют, спасают, выслушивают, участвуют в вечеринках (это новый Иран в эпоху потребления).

Хоть у героинь покрыта голова, закрыты руки и ноги, но они решительны и активны. Поклонница Хасана решает заработать лайки в соцсети, снимая его на смартфон. Миллионы лайков доводят Хасана. Поражает идея поднятая в фильме «Иран тоже охватило маниакальное увлечение гаджетами и соцсетями». Интернет проникает повсюду, и пользователей интересуют прежде всего сплетни о звёздах шоу-бизнеса.

В этом иранском фильме показано для западного зрителя, как развивается интернет в мусульманских странах. Хасан — режиссёр-анархист, которому запрещено снимать, поэтому он переходит со своими видео в интернет. Его поклонница открывает ему мир лайков и соцсетей.

Это фильм-открытие для западного зрителя, где поднимается тема «мусульмане и соцсети». Европейцу будет тяжело его смотреть, так как он очень малобюджетный.

5 из 10

До того, как пойти в кино на фильм Мани Хагиги “Свинья”, я не знала об иранском кинематографе примерно ничего. После просмотра я знаю о нем ровно столько же. Но зато теперь мне известно, что:

1. Иран не так уж сильно отличается от России или стран Европы и Америки. Люди точно так же одержимы гаджетами, следят за знаменитостями в инстаграме, носят примерно такую же одежду (не считая, понятное дело, закрытых волос, рук и ног у женщин), испытывают трудности с работой, страдают от непонимания в семье и завидуют другим.

2. Вечеринка в “Свинье” – одна из самых безумных и блестящих, из тех, что я видела в кино.

3. У иранцев определенно все в порядке с юмором, и с черным, и с обычным: в “Свинье” много хороших, легких, не слишком интеллектуальных, но вполне жизненных шуток.

4. Похоже, и правда грядет новый век матриархата, раз даже в восточном кино мужчина показан инфантильным, неуверенным в себе, слабым и подверженным страхам и страстям, а женщины, напротив, решительны, активны и твердо стоят на ногах.

5. Фильм из страны с тяжелой политической или экономической ситуацией не обязательно должен быть тяжелой социальной драмой.

6. Смотреть фильм на языке оригинала с субтитрами, когда ты совсем не знаешь этого языка – немного трудно, потому что пока следишь за текстом – можешь упустить происходящее на экране. К счастью, персонажи “Свиньи' не тараторят.

7. Я определенно готова посмотреть другие фильмы Мани Хагиги и совершенно точно могу включить Иран в свою кинокарту: жизнь у них есть, идеи тоже, да и воплощение ни капли не хромает.

Добротный фильм с яркой, цепляющей картинкой, непровисающим сценарием, логичной, но не предсказуемой развязкой и в меру провокативным подтекстом. Очень любопытно и развлекательно.