Рецензии

Один из самых-самых.

Атмосфера постиндастриала, постядерной войны, песок и кровь, адреналин и останки цивилизации, дикость и шарм… и наконец стиль!

9,5 из 10.

Привычный мир так и не вернулся?.. Когда-то люди ценили только золото и кабриолеты – теперь они ценят бутылку воды или лишнюю дробь. Попробуй их найти, постарайся. Земля, укутанная в песчаное одеяло, не оставила и заброшек со свалками: видимо, и их растащили на запчасти. Одна дорога никуда не исчезла и, словно нервная система, ворошит вид homo-sapiens за инстинкты. За кого ты, Макс? Какой дорогой поедешь на вымотанном “Перехватчике”? С самого уже гайки сыпятся, ты и сам вымотан не меньше тачки. Бесчисленные погони с лихачеством, уподобляясь Айртону Сенне, опостылели – теперь в них нет никакой романтики. Последние зрители и, что главное, ценители остались в прошлом. Человечество не победило в сиквеле первой части, потому что оно уже и копов не принимает. Сплошное безумие, именованное выживанием, когда одни готовы резать глотки другим за бочку нефти… Трудно тут выдержать и здоровому мужчине. До смысла жизни и вовсе далеко. Такого словосочетания больше не существует в природе. “Деритесь дальше”, - будто бы приговаривает безумный скиталец Мела Гибсона. – “Да и вообще, идите вы все к черту!”

Высохшие пустоши во сне и наяву. Оставаясь на рекламных листовках с девушками в купальниках, настоящая цивилизация погребена под дюнами. Человечество покинуло Макса вместе с горячо любимой семьей, оставив бродягой с обрезом и старой курткой без рукава. Его, человечества, нет, есть только верная собака без клички. В конце концов за ее гибель не так уж будет и обидно. Максу не нужны новые знакомые, даже та воинствующая красотка из коммуны нефтяников. Впрочем, пересечься с ней он не против, когда подворачивается возможность выменять пару канистр горючего на одинокий брошенный тягач – все-таки купить его, пропащего наемника, еще не поздно. За любую соломинку уцепится он в попытке ухватить лишний галлон, чтобы умчаться за горизонт. На то он и воин дороги, который держится за нее до конца. И как бы он ни убегал от прошлого, иногда вновь нужно побыть каскадером. Хотя бы во имя тех, кто еще радуется музыкальной безделушке. Не так ли, Макс? Очнись, ты не один пережил страшную потерю. К чему твой эгоизм… Но не другим его судить.

Надежда умирает последней – все-таки так, а не иначе. Покуда мир по-прежнему в осаде у гипертрофированных уродов и психопатов, житья или тоскливой маеты не видать никому. Тогда надо защищать сей не дивный новый мир. Защищать дорогу, последнее пристанище самого Макса, откуда его не вытянет и обдолбыш на автожире. Быть может, поэтому героя так манят эти бесконечные трассы? Когда-то он вдребезги расшибал на них гнусных байкеров, служил санитаром дорог. Нынче мир выжжен черным топливом, дизелем несет за версту, вой генераторов сопровождается ржанием и гульканьем психованных головорезов с ирокезами, одетых в латексные костюмы и ведущих секс-рабов за веревочку. Да, здесь точно не осталось никакого смысла: за бензин они изнасилуют на обочине, изрешетят стрелами, запугают до поседения и окажутся готовы погибнуть под валящим огнем. Но не всех инстинкты заставляют быть убийцами и ворами. Под брутальным мачизмом или полурелигиозной моралью скрывается и людская форма жизни – асоциальная, давно стертая в представлениях о здравом обществе, но людская.

Учитесь жить заново, люди постапокалипсиса. Без Макса – вы его недостойны. Без этого самого отщепенца, поедающего собачий корм и работающего за жирный маслянистый гешефт. Он вам поможет, если захочет, если опять окажется на распутье австралийских пустот, что тоже охарактеризует его не как подлеца. А режиссер Джордж Миллер словно намеренно отрежет герою пути отступления – чтобы не гнул свою линию и не искал философию на тропах политического позора. Мир упростился до безобразия, его удел – это сызнова жить первобытной суетой, в боевике выражающейся перестрелками, каскадерскими трюками, краш-тестами и безбашенными погонями с сумасшедшими скоростями. Рассуждать о добре и зле можно было в первой части, сейчас же настало время новых легенд и светлых образов, кто кует щит после ядерной войны не молитвами, а обрезом. Так гораздо доходчивее всяким Гумунгусам и честнее тому же рассказчику, память о Максе в котором не растворится до тех пор, пока родной континент поглощен песком.

8 из 10