Рецензии

Ненавижу фразу «это кино не для всех», особенно, когда ее многозначительно произносит моя подруга из кинопроката. Но за эту наводку ей благодарна. Хотя что-то стала понимать только с третьего просмотра.

Вообще-то я люблю быстродействие, лихо закрученный сюжет, сложную интригу. Ничего этого в фильме польского режиссера Леха Маевски нет. Пересказывать его так же бессмысленно, как «Андрея Рублева» Тарковского. Поэтому постараюсь передать свое ощущение, которое у одних, возможно, вызовет желание посмотреть фильм, а у других это желание отобьет. И это – нормально!

Лех Маевский экранизировал, а, точнее, оживил с помощью 3D-технологии и специальной камеры картину Питера Брейгеля «Путь на Голгофу», написанную художником в 1564 году. Сама картина, хранящаяся в Венском Музее истории искусств, у неискушенного, но внимательного зрителя может вызвать закономерный вопрос: «Художник, часом, ничего не попутал? Голгофа вроде бы южнее… И народ одет как-то не по-библейски…»

Учитывая пожелания заказчика, художник переносит евангельское событие в современную ему Фландрию, переживающую тяжелые времена испанского владычества: «Итак, это могла быть группа святых, возвращающихся из прошлого, чтобы оплакать судьбу Фландрии». Виселицы и пыточные шесты с колесами на картинах Брейгеля – примета времени. Испанская инквизиция в прямом смысле выжигала и вырезала несогласных с догматами католической церкви: «Костры не угасали; монахи, более умевшие жечь реформаторов, чем опровергать их, поддерживали огонь на кострах, подкладывая человеческое мясо». На родине художника протестантов оказалось столько, что смертный приговор был вынесен всем жителям Нидерландов.

Таков исторический контекст картины и фильма, в основе которого – книга «Мельница и крест», написанная исследователем творчества Брейгеля Майклом Гибсоном.

Лех Маевски не стал ограничивать себя историей создания шедевра, а показал судьбы десяти персонажей картины, в том числе самого художника и его жены (Йоанна Литвин), заказчика картины Николаса Йонгелинка (Майкл Йорк), Девы Марии (Шарлотта Рэмплинг), которая говорит странные и тревожащие душу слова о своем сыне (особая благодарность режиссеру, что оставил его образ за кадром): «Он стал угрозой каждому самодуру, которого не волнует ни Бог, ни человек, а лишь собственная убогая незыблемость и сила».

Брейгель в исполнении Рутгера Хауэра, мистически похожего на своего великого земляка, начинает творить прошлое из настоящего: продумывает композицию картины, подбирает персонажи, одевает их, заботливо расправляя складки на одеждах, расставляет, как шахматные фигуры ему одному ведомой партии… Спаситель, которого собираются распять на кресте испанские солдаты – убийственный аргумент художника против инквизиции.

Актёры в соответствии со стилистикой фильма играют оживших героев живописного полотна. Компьютерная графика, с ювелирной точностью воссоздающая детали картины, настолько органично вплетена в интерьеры мельницы и крестьянских домов, снятых в исторических местах Польши и Чехии, что чувствуешь себя внутри событий. Красота каждого кадра завораживает – хочется растащить фильм на скриншоты.

В фильме почти нет слов и музыки: в основном звуки – смех, ржанье, карканье ворон, скрип колес и жерновов. Мы смотрим вокруг глазами Художника – его шкодные дети, их бесконечно терпеливая мать, люди, преследуемые и жестоко убиваемые за какие-то неведомые нам прегрешения, флиртующие мужчины и женщины – лишь персонажи будущей картины. И над всем этим – Мельник, бесстрастно взирающий на людей с головокружительной высоты Мельницы.

Почти не различимый на полотне, в фильме Мельник играет одну из главных ролей: движением руки он останавливает время, давая возможность Художнику перенести на холст придуманную и выстроенную им реальность. Создатель идет навстречу Творцу, если Ему это угодно.

Режиссер буквально следует идее Питера Брейгеля о том, что время статично – распинают «здесь и сейчас», только меняется ландшафт, фасон мундиров людей, делящих одежды, и вид орудий, пронзающих плоть. Все остальное неизменно, как и нелепый, жуткий танец толпы, завершающий фильм – «и в итоге именно невежество, косные обычаи и нравы одержали победу, и я уже ничего не понимаю».

«Зачем мне смотреть Брейгеля или Босха? Потому что они мастера. Творцы! Как они работали, как писали – попробуй, повтори! Не получится. Поэтому их нужно разделить, положить отдельно – они создавали мир, но они собирали его из мирской суеты. Вот что значит быть художником или даже гением», – сказал как-то Лех Маевски.

У него получилось. Получится ли у нас хотя бы задуматься над всем этим?

Признаться, к моменту просмотра этого фильма я была совершенно не готова к тому, что увижу. И это несмотря на то, что поразить меня продуктом кинопроизводства на основе художественной живописи было трудно: первое, что приходит на ум - Куросава со своими 'Снами' и Вебберовская 'Девушка с жемчужной сережкой'.

Первые полчаса я вообще недоумевала по поводу того, зачем вообще нужно было искать фильм с оригинальной аудиодорожкой: мне казалось, что даже в 'Чайке по имени Джонатан Ливингстон' слов больше. Ты слышишь всё, что угодно - шум ветра, топот копыт, возню детей, скрип дверей, квохтанье домашней птицы... - всё, кроме человеческой речи. С первых же минут впадаешь в заданный ритм, неспешный, словно ход застывающего времени, но при этом напряженный, как еле уловимый гул в небе перед грозой. Вообще, появляется ощущение, будто находишься в каком-то дурдоме, где люди, словно тени, существуют под воздействием медикаментов. Но что-то не дает руке взять пульт и остановить происходящее. И это что-то - совершенная эстетическая красота на экране. Мозг, словно парализованный, нисколько не спешит прекратить это тихое безобразие, это безмолвное сумасшествие только по одной причине - глаза под угрозой расстрела отказываются подчиняться мозгу. И мозгу, как органу вполне себе здравомыслящему, сие абсолютно ясно.

Представьте себе, что вы зашли в музей. Не пошли в музей на экскурсию, а по воле доброго волшебника дождливой осенней ночью забрели в художественный музей, так, погреться и переждать дождь. Волшебник тут обязателен, ибо кто вас пустит в музей ночью, не правда ли? Ну так вот, вы ходите по пустым, тихим залам в полумраке, слышите только эхо собственных шагов и вдруг картины на стенах начинают оживать. Они не говорят, но каждая рассказывает свою историю. И одна такая история полностью захватывает вас, захватывает настолько, что вы не в состоянии пошевелиться и уж тем более уйти. Вы просто не можете уйти, даже если уже утро и дождь закончился, даже если охранник настойчиво вас просит об этом - вам нужно, почему-то просто необходимо дослушать и досмотреть эту историю до конца. Эта история банальна: она о том, как пекут хлеб, растят детей и пасут скот; и она вечна, потому как показывает, что такое человек в своей жертвенности, жестокости, любви, доброте, алчности... о том, какова природа его, которая не меняется на протяжении тысячелетий. Эту историю вы знаете наизусть, она по факту библейская, но она по-прежнему не отпускает вас, потому что по сути она - о вас.

Передать визуальное удовольствие от просмотра этой работы очень трудно, так как удовольствие это несоизмеримо с моими скромными способностями к описанию. Каждый кадр хочется остановить и разглядывать. Лица, костюмы - всё как-будто сошло с полотен шестнадцатого века. И после просмотра очень непросто войти в обычный ритм жизни. Даже оглянувшись вокруг себя, не сразу понимаешь, что вернулся во времени вперед. Этот фильм может нравится или не нравится, его кто-то поймет или не поймет, или поймет не до конца, но вряд ли кого-то он оставит равнодушным. Более того, такого рода картины надо пересматривать, хотя бы раз в пять лет, и уж точно показывать детям, достигшим определенного возраста, для всеобщего развития.

10 из 10

Тысячи и тысячи людей посещают миллионы музеев и выставочных залов мира, кто-то ради эстетического удовольствия, кто-то просто ради знакомства с произведениями искусства самых знаменитых художников мира. Однако мало, кто когда-либо задумывался над героями этих картин. Взял ли их художник из головы, сочинил ли он их в совеем воображении, или все-таки картина может быть основана на реальных событиях? Одной из таких картин стало полотно, принадлежащее руке нидерландского художника Питера Брейгеля, с необычным названием «Путь на Голгофу», герои которого нашли свои буквальное воплощение в кинофильме польского режиссера Леха Маевского «Мельница и крест».

Сюжет

Сюжет фильма представляет собой фантазийное представление судеб героев картины, включая самого художника Питера Брейгеля, который становится не только автором, но и невольным свидетелем событий, запечатленных позже на полотне.

Игра актеров

Честно говоря, для меня представляет особую трудность судить об игре актеров конкретно в этом фильме, поскольку как таковой игры в картине не было. Можно выделить только три персонажа, на которых было остановлено внимание. Во-первых, это сам Питер Брейгель в исполнении Рутгера Хауэра. Откровенно, я никогда не симпатизировал этому актеру, однако именно благодаря нему кино стало более ярким. Шарлотта Ремплинг, исполнившая роль Марии, матери «Христа», не продемонстрировала особой игры. Если Рутгер Хауэр мог сказать что-нибудь в кадре, то голос Ремплинг мы можем услышать исключительно за кадром.

Режиссура

Вне всякого сомнения, картина «Мельница и крест» - это кино на любителя. Ни каждый сможет выдержать полуторачасовое действие. Режиссер Лех Маевский не ставил изначальной задачей ввести ряд параллельных сюжетных линий. Да, мы видим жизнь героев картины, но мы видим не интригу, а обыденную жизнь жителей средневековых Нидерландов с их бытом, привычками и образом жизни.

Сценарий

Сложно сказать, с какой степенью сценаристы консультировались с историками. Можно лишь отметить, что зрителю предстанет возможность увидеть жизнь нидерландцев под властью испанцев. Так, например, запомнился момент, в котором несчастного жителя по неясным причинами испанские солдаты до полусмерти избивают на виду у его жены, а затем привязывают к колесу на столбе. Еще впечатлили эпизоды с крестьянкой, которая вынуждена одна воспитывать несколько детей.

Работа оператора и визуальные эффекты

Я посчитал не упускать из виду эти две детали фильма, так как они произвели необычное художественное составляющее. Операторы сам Лех Маевски и Адам Сикора снимали кино под строго фронтальными ракурсами на фоне нарисованного пейзажа. Тем самым создавалось впечатление, что герои еще чуть-чуть и станут героями картины, слившись с этим пейзажем.

Итог

Еще раз повторю, что «Мельница и крест» - это специфическое кино, и примет его не каждый зритель. Если его и относить к какому-либо жанру, то скорее к научно-популярной картине, нежели художественной. Таким образом, все, кто предпочитают просмотр классических артхаусов, то обязательно посмотрите это кино.

Словно оживший холст или гравюра, фильм поражает своим визионерским мастерством, проникновением в святая святых европейского искусства 16 века. Просто дух захватывает от того, как современные технологии могут «воспроизвести» брейгелевские шедевры, причем с наивысшим уровнем художественности, уже в одном только этом картине нет равных.

Подобно книге француза Клода-Анри Роке, фильм скорее предлагает путешествие в страну брейгелевских сновидений. При том, что дух времени в картине передан с исторической достоверностью, это ни в коем случае не реконструкция и не исторический фильм. Автор пытается передать интонацию, тональность, общее ощущение от картин Брейгеля. И, по моему мнению, подобный опыт куда ценнее.

Отмечу также определенный строй картины, монотонный, гипнотический. Связано это с выбранным сюжетом, несение креста (чего не могло бы быть, например, в пословицах). И хотя обе картины переполнены людьми, суматошность не должна идти в ущерб смысловому посылу. Не случайно в фильме процессия на миг замирает, чтобы дать художнику время воплотить задуманное.

Интересно наблюдать за Брейгелем. Прилежно, словно паук, подходит он к своей работе, черпая вдохновение в своем окружении. В какой-то момент грань между творчеством и реальностью начинает стираться – за окошком знакомые нам по картинам пейзажи, так кто же их автор – Брейгель или природа? Кто кому здесь подражает? Ну, раз уж мы находимся в сновидении, то, пожалуй, это сама природа преклонила колени перед художником. Это его мир.

Что же до притчи, то есть во всем этом некое безвременье. Кажется, что за полтора десятка веков мир совсем не изменился. История повторяется в очередной раз. Спаситель распят испанцами (читай – римлянами), Иуда с тридцатью серебряниками повешен, в то время как народ в лучшем случае занят насущными делами. А колесо все вертится…

10 из 10

«Мельница и крест» отнюдь не первая картина, в которой живопись представлена в кинематографической ипостаси. Например, Куросава в своих «Снах», снятых уже более 20 лет назад использовал картину «Вороны над пшеничным полем» Ван Гога. Однако построение цельного драматического сюжета на основе картины — это эксперимент, мимо которого сложно пройти мимо. Вдохнуть жизнь в сердца статичных персонажей и вложить речь в уста немых — задача архисложная. Но справился ли с ней Лех Маевски?

Несложно догадаться, какими критериями при выборе картины для своего эксперимента руководствовался польский режиссер. Перенасыщенные деталями, изобилующие метафорами полотна фламандских живописцев XV-XVI веков как будто специально созданы для экранизаций. Количеству взаимосвязанных сюжетных линий, которые можно проследить на работах художников северного Возрождения позавидовал бы и сам Алехандро Гонсалес Иньярриту.

«Путь на Голгофу» — одна из крупнейших и наиболее насыщенных деталями работ Питера Брейгеля-старшего. Взяв за основу, на первый взгляд, избитый и крайне простой библейский сюжет, Брейгель искусно вплетает в него персонажей собственной эпохи, заставляя взглянуть на столь знакомую историю под совершенно другим углом. Красные одеяния римских легионеров при ближайшем рассмотрении оказываются мундирами испанских завоевателей, да и одежда людей из толпы выдает в них современников Брейгеля. Однако, художник ставит во главу угла все же не страдания своего угнетенного народа, а тему, в злободневности которой не приходится сомневаться и сегодня — тему безразличия к чужой доле. Придавленный к земле непосильной тяжестью креста Иисус, хоть и расположен строго по центру композиции, оказывается совершенно незаметен на фоне других, вроде бы малозначительных персонажей и событий. Тем самым Брейгель (а вместе с ним и Маевски) констатирует печальный факт — по-настоящему значительные события эпохи всегда ускользают от человеческого внимания.

Но вернемся непосредственно к киноленте. Лех Маевски очень кропотливо и дотошно воссоздает мир эпохи Брейгеля, уделяя внимание мельчайшим деталям. Например, девушка, прикладывающая хлеб к голому животу исполняет важную фламандскую традицию той эпохи, символизирующую ожидание и желанность беременности. Другой пример — во фламандских домах существовало правило — порог дома всегда должен быть чист, как бы ни было грязно внутри. И у Маевского мы видим постоянно надраивающих пороги домов женщин. Однако, в его дотошности нет и доли школярства — Маевски копает глубже, и демонстрирует он это, блестяще используя приемы самого же Брейгеля, чтобы донести до нас суть его полотна. Лицо Христа — главного действующего лица картины мы увидим лишь раз и то мельком, в самом конце фильма.

Визуально картина близка к совершенству, изумительная компьютерная графика в сочетании с плавным ходом цифровой камеры завораживает. Синтез творения художника эпохи Возрождения и художников современности, создавших из его картины объемный мир, не может не восхищать.

Но оставим восторги по поводу аутентичности эпохи и визуальных решений в картине Маевского. Что же в сухом остатке? Большая часть сюжетных линий, заявленных режиссером, получает так мало времени в кадре, что невольно возникает вопрос — а зачем они в принципе нужны. При этом Маевски сознательно избегает диалогов, тем самым как бы ограничивая свое вмешательство в творчество Брейгеля визуальной составляющей. Единственный диалог в фильме по сути происходит между Брейгелем и Йонгелинком — заказчиком картины. Остальные персонажи в фильме и вовсе молчаливы, за исключением Девы Марии, чьи монологи чуть более чем совершенно банальны и предсказуемы.

Драматургия все же оказалась принесена в жертву прозе, и фильму Леха Маевского стоит отвести почетное место в пантеоне славы документальных лент об искусстве, потому как собственная художественная ценность его неотделима от художественной ценности первоисточника.

Вердикт: эксперимент не удался, но его результат более чем заслуживает внимания.

Behind every great painting lies an even greater story» или «За каждой великой картиной лежит еще большая история» — так гласит слоган фильма «Мельница и Крест». Действительно, сюжет, положенный в основу картины Питера Брейгеля «Путь на Голгофу» является одной из самых судьбоносных в мировой истории (кто не знает, Голгофа — это холм, на котором был распят Иисус Христос). Это маленькое человеческое действо, вызвало мощнейший резонанс в мире, определив на веки судьбы многих людей. Но Лех Маевски, считает по-другому: в своем фильме он утверждает, что это событие не явилось судьбоносным, что люди, так же как и ранее — забудут его, продолжат увязать в трясине будней, будут петь и танцевать. Помнить будут лишь близкие люди, будет помнить история.

Фильм пропитан большим количеством символов и отсылок к истокам христианской веры. Некоторые откровенно бросаются в глаза, другие едва примечательны. Именно это, на первый взгляд, не аккуратное нагромождение, которое запутывает разум и способствует появлению общей картины. Не понятность сменяется осознанием, вопросы сменяются ответами.

Произведение Маевски действительно можно считать анализом картины. Автор пытается расшифровать каждого изображенного героя, погружая зрителя не только внутрь картины, но и внутрь каждого персонажа, но и здесь делает это своеобразно — нет диалогов, раскрывающих сущность, есть только действо, ведь любуясь картиной этому нет места.

Это фантазия, очень смелая фантазия, ибо был большой риск ошибиться, сделать все приторно, поэтому перед просмотром имели место сомнения. Всем колебаниям не осталось места по окончанию просмотра — предположения автора, относительно героев имею место. Невольно задаешься вопросом, действительно, а может так оно все, и было. Не было места серости, лишь красочность и сочность.

Итог: стоящий просмотра фильм. Фильм — поэтичный, атмосферный и даже не смотря на то, что в нем большую роль играет религия — он ничего не утверждает и ничего не отрицает.

8 из 10

Этот момент и есть самый лучший в фильме: творец выше создателя. Великий художник заставляет играть по своим правилам самого Господа Бога, сделав его своим персонажем. Великий художник останавливает время; великий художник живёт вне времени.

Увы, до эпизода остановки мельницы прочие эпизоды кино не дотягивают. Не связанные каким-либо внятным сюжетом, они рассыпаются на разрозненные (иногда очень красивые) картинки невнятного, лишённого накала визуального повествования. Действительно впечатляющие десять или пятнадцать минут фильма — и остальное время как пролонгированное индульгирование режиссёра, не сумевшего показать трагедию — он же, в соавторстве, сценарист, не сумевший создать хороший сценарий. Фильм несёт смысловую нагрузку немногим большую, чем трейлер к нему — а завораживает, в своей затянутости, куда меньше.

И всё же фильм запоминается — замечательной работой художников и костюмеров и, конечно же, Брейгелем-Хауэром. Великий голландец сыграл великого голландца. Немного усталый, с прозрачным, потаённо лукавым взглядом, устремлённым в вечность, являющийся зрителю мимолётным призраком в заляпанной красками шапке, — именно так должен выглядеть творец.

Подводя итог:

Режиссёрская работа — 3;
Сценарий — 4;
Операторская работа — 5;
Костюмы и декорации — 9;
Питер Брейгель — 10;
Рутгер Хауэр — 10.

6,8(3) из 10

Редко в нашем прокате можно встретить фильмы подобные этому. Он удивляет с первых секунд своими прекрасными пейзажами, своими персонажами из позднего средневековья – такими натуральными и в тоже время идеализированными, сошедшими с картины Питера Брейгеля «Путь на Голгофу», и своим молчанием.

- Они так и будут молчать? – посылаю я безмолвный вопрос Леху Маевски.

- Естественно, - не менее безмолвно отвечает он мне откуда-то из варшавских пригородов.

Бью себя по лбу и вспоминаю что это картина, а не фильм, этим персонажам говорить ни к чему. Дует ветер, смеются дети, ржут лошади и ветряная мельница перемалывает зерна, дает людям хлеб, благодаря которому продолжается жизнь. Слова лишь внесли бы дисгармонию во все происходящее на экране.

Переплетение компьютерной графики с натуральными пейзажами, словно нарисованные фон и небо, герои, принимающие картинные позы – все это выглядит настолько превосходно и атмосферно, что не перестаешь удивляться тщанию создателей. Ни на секунду нельзя усомниться в том, что ты попал в картину, и самостоятельно исследуешь близлежащие высоты и деревню. И все это при практически полном отсутствии сюжета как такового. Зритель видит отдельных людей, их быт, нарисованную повседневность и сквозь эти разрозненные элементы одного целого промелькивают редкие вставки монологов самого художника (Рутгер Хауэр), в которых он поясняет идею картину и диалогов его со своим заказчиком. Картина медленно, но уверенно движется к своему логическому финалу – распятию Христа.

«Постойте, какая Голгофа? На дворе же ХVI век, Голландия!» - скажете вы? Так то оно так, но в том то и суть! И Брейгель и Маевски показывают, что трагедия спасителя не принадлежит какому-то одному времени, она повторяется век от века. И сколько спасителей распяли грешные легионеры за тысячелетия существования человечества при всеобщем бездействии и даже поощрении толпы? Одному лишь Мельнику известно. Сколько молитв уже отправлено им, а они все несут и несут свои кресты, истязаемые хлыстами, не обращая внимания на терновый венок. В XVI веке Мельник выполнил просьбу коллекционера картин и остановил время, дав Брейгелю запечатлеть происходящее. Прекрасная идея, прекрасное воплощение.

Спаситель уходит, но жизнь на этом не заканчивается, все продолжается так же как было и при нем – дует ветер, смеются дети, ржут лошади, скрежещут жернова перемалывающие человеческие судьбы, Мельник снова берется за работу с мыслью «может быть у следующего получиться просветить этих несчастных». А люди вовсе не чувствуют себя такими и все вместе пускаются плясать свои странные и смешные танцы. И это замечательно.

Когда спокойным осенним или зимним вечером станет совершенно нечего делать, мозг не будет забит повседневными проблемами и будет готов воспринимать что-то сложнее «Трансформеров», обязательно посмотрите этот фильм. Не ждите от него динамики, захватывающего сюжета и страстных поцелуев на фоне заката, он спокойный, даже скучный. Но через несколько минут его размеренность передастся и вам, атмосфера затянет, и вы не заметите, как допьете чай под финальные титры, а потом поймете, что провели последние полтора часа не зря.

Я вообще ни разу не смотрел экранизаций картин и даже представить не мог, что изображение с холста можно перенести на киноплёнку. Оказывается, если проявить изрядную долю фантазии, то можно. Что и сделал польский режиссёр Лех Маевски, сняв «Мельницу и крест».

Основой фильма послужила знаменитая картина Питера Брейгеля «Путь на Голгофу». На работе художника изображено около сотни людей, из которых режиссёр взял порядка десятка (самые выдающиеся персонажи) и попытался их «оживить», пофантазировать на тему того, что было с этими людьми до момента запечатления, чем они жили и что чувствовали. Также показан сам художник, рисующий на протяжении фильма картину и размышляющий о том, кого и где лучше расположить. Брейгеля в фильме сыграл небезызвестный Рутгер Хауэр, которого я никак не ожидал увидеть в серьёзном фильме после его роли в трэшевом «Бомже с дробовиком».

Очень понравилась стилистика, в которой снят «Мельница и крест» — объёмные замершие персонажи и как бы нарисованный красками фон. Смотрится это великолепно. Конечно же, нельзя не отметить и то, насколько подробно снята жизнь персонажей с момента их пробуждения и до того момента, в который они запечатлены на картине. Ведь это было вполне будничное утро и все занимались своими обычными делами, никто даже думать не мог о том, что попадёт на холст. Но художник решил, что именно эти люди и должны присутствовать.

Этот фильм заставил меня, человека, абсолютно равнодушного к живописи, пересмотреть все картины Брейгеля. Мне кажется, что это что-то да значит. Например, что фильм удался и заслуживает оценки

8 из 10

Очень медитативный фильм. Я несколько раз чуть не уснул. Правда, по медлительности и нудности фильм Маевского не смог превзойти 'Смерть мастера чайной церемонии', но это была серьезная заявка на победу. И это при том, что оба фильма я считаю хорошими.

'Мельница и крест' на самом деле не скучное кино, а довольно интересное. Просто ритм его настолько медленный, что к нему нужно привыкнуть. Эффект ожившей картинки сделан чрезвычайно искусно. Большую часть фильма мы видим бытовые сценки, редко нарушаемые разговорами. Потому в фильме сюжета нет, только череда таких сценок, которые как разрозненный пазлы зрителю нужно самому собрать воедино.

Собственно, пересказывать содержание бессмысленно. Посмотрите картину Брейгеля Ст. 'Путь на Голгофу' - вот вам и сюжет. Казнь Христа глазами простых людей из толпы. Но это описание фильма весьма поверхностное. Мне даже сложно сказать про что фильм. Или это про Фландрию в Иудее, или про Иудею во Фландрии, или про фламандцев, играющих в I в., или про иудеев в костюмах XVI в.? То ли это плод воображения художника, то ли правдивое изображение действительности в завуалированной форме. А может это про то, что история со Спасителем повторяется из века в век, меняя лишь декорации. Фактически нам показали мир картины, нарисованной Брейгелем, и логику нужно искать только в рамках этой картины (в прямом и переносном смысле.

Какую же мысль режиссер хотел донести до нас? На мой взгляд, центральный смысл заключается в том, что даже со смертью Спасителя жизнь продолжается. Детишки всё так же играют и устраивают возню, мужики лапают баб, младенцев нужно кормить, а корову доить, а хлеб печь. Потому жернова мельницы всё так же вертятся и им всё равно кого казнили, Спасителя или простого мужика. А народ всё равно через день будет петь и танцевать свои простые и примитивные танцы. Очень по Брейгелю, как мне кажется. А если это и не так, то смысл показанного всё равно надо искать в творчестве художника.